заключалась их беда.
– Но в камерах был еще кто-то, – задумчиво протянула я, – Тимур, кажется. За что же его туда посадили?
Ирина выпрямила спину, стиснула пальцы рук и нагнулась вперед через стол.
– Ты видела его? – Напряженным голосом спросила она.
– Нет… – растерялась от такого напора я, – не видела… только слышала…
– Как он там? С ним все хорошо?
Я прищурилась.
– А ты его знаешь?
– Сначала ты ответь: с Тимуром все хорошо?
– Ну… – я задумалась, – его голос звучал нормально. Правда, говорил какие-то странные вещи, и я подумала, что он немного не в себе.
Ирина издала странный звук. Круглыми глазами я наблюдала, как ее губы искривились в улыбке, а из уголка глаза вдруг упала на стол слезинка. Никогда не видела, чтобы кто-то мог радоваться и плакать одновременно.
– Ты точно его знаешь, – покачала я головой.
Она кивнула.
– Тимур – мой муж.
– Черт! – Теперь стало ясно, почему Ирина первой подошла ко мне и уточнила, из камер ли я пришла. Видимо, уже тогда хотела поинтересоваться судьбой мужа, но не решалась.
– Он – единственный лекхе, который может дать отпор, – развела она руками. – Поэтому его держат там. Даже несмотря на то, что он не из первой категории социально опасных.
Меня захлестнуло волной сочувствия. Как же, наверно, грустно им быть разлученными друг с другом!
– Он – не единственный, – покачала я головой.
Ирина прищурилась.
– Твой мужчина – тоже лекхе?
– Похоже, что так.
– Он где-то здесь?
При мысли о том, что Ивар мог оказаться в этих застенках, холодок прошел по спине.
– Господи, нет! Он… остался там, снаружи. – Я не сдержала вздоха. – Надеюсь, он меня найдет.
Ирина растянула губы в грустной улыбке.
– Ты везучая, – она хлопнула ладонью по столу и вскочила на ноги, – ну пойдем, я все здесь покажу тебе, подруга. Мы ведь с тобой подружимся?
Я тоже встала и нерешительно кивнула. Еще одна подруга среди лекхе? Как будто черное и белое еще недостаточно смешалось в голове.
Но времени раздумывать о превратностях судьбы не было. Ирина повела меня в административный корпус. Поначалу я шарахалась от охраны, не знала, как себя вести, но она успокоила и убедила, что пока каждый из лекхе занимается своим делом, их никто не трогает. А дел оказалось по горло. Чтобы поддерживать жизнь в гетто, каждый должен был обслуживать себя и других. У всех имелось свое распределение. Мужчины достраивали новый барак и занимались другой тяжелой работой. Женщины трудились на хозяйстве.
– Готовить умеешь? – спросила Ирина, подталкивая меня к столу администратора, полной дамы в очках и со строго поджатыми губами.
– Да.
– Отлично, – она обратилась к сотруднице, – эту новенькую запишите на кухню, пожалуйста.
Просьба дополнялась умоляющей улыбкой и невинно хлопающими ресницами.
– На кухне уже нет свободных должностей, – отрезала дама.
– Как нет?! – Брови Ирины взметнулись вверх. – А вчера Орехову на работу в город отпустили. Вот как раз и свободное место.
Поджав губы еще сильнее, дама полистала какой-то журнал, потом нехотя кивнула.
– Иванова. Место на кухне.
– Спасибо! – Ирина едва не хлопала в ладоши, когда вытаскивала меня на улицу. – Говорю же, ты везучая. Будешь со мной
