Он заглушил мотор и вышел из машины, оставив меня хватать ртом воздух. Я не ослышалась? Ивар сказал «люблю»?! Наверно, случайно вырвалось. Да, по-другому и быть не может. Мы с ним – враги, пусть и не по собственной воле, а из-за прошлого наших родителей. Враги не могут друг друга любить.
Но внутри все почему-то сладко замерло от его слов.
Я догнала Ивара уже на пороге кафе. Он вежливо открыл стеклянную дверь, пропуская меня вперед, и поинтересовался:
– Все в порядке, охотница? Ты какая-то бледная.
Я выпрямила спину, стараясь не показывать, что еще нахожусь под впечатлением от его неосторожно брошенной фразы.
– Просто голова закружилась. Ты прав, надо поесть.
Внутри царила поистине камерная атмосфера. Негромко работал телевизор. На экране клоун в разноцветном костюме заставлял кошек прыгать через обруч. Я огляделась. Несколько семей с детьми внимательно наблюдали за программой, не забывая отпивать чай, и вполголоса комментировали умильные трюки животных. В витрине-холодильнике плавно кружились на серебряных подставках-каруселях пирожные и выпечка. Одурманивающе крепкий запах кофе витал между столиками.
Ивар выбрал место в углу. Я невольно отметила, что он устроился так, чтобы видеть вход и весь зал. Привычка? Или все-таки нервничает от того, что пришлось показать свою пленницу людям?
– Ты привел меня в детское кафе? – уточнила я, присев рядом и сложив руки на коленях. Никак не удавалось отвыкнуть от ощущения тяжести кандалов, хотя мои былые оковы навсегда остались где-то в доме Седого.
Ивар пожал плечами.
– Я выбрал место, где тебя точно никто не ждет.
Он коротко кивнул подоспевшей официантке и взял меню. Я наблюдала за каждым его жестом. Ивар чувствовал себя среди людей, как рыба в воде. Вокруг не было ни одного лекхе, но он не держался запуганно или приниженно, как следовало бы вести себя представителю низшей расы в кругу чужаков. Всем видом Ивар показывал, что все здесь – к его услугам. Официантка даже не посмотрела на нас. Ее внимание больше привлекали кошки в телевизоре. Вручив меню, она подавила смешок, вызванный очередным прыжком животного, и поспешила вернуться за стойку бара, откуда открывался более удобный вид на экран.
– Ты – настоящий Хамелеон… – пробормотала я.
Ивар поднял голову от меню и нахмурился.
– Не называй меня так.
– Почему тебе не нравится это прозвище?
Он отложил меню и нахмурился еще больше.
– А ты как думаешь, охотница? Притворяться бездушной скотиной каждый день не так-то просто. И когда мне об этом напоминают, это реально бесит.
Я смутилась и опустила взгляд на белую страницу с перечнем блюд, хотя не могла прочесть ни строчки.
– Не все люди – бездушные скотины. Твои приемные родители ведь не такие?
Он вздохнул.
– Нет. Но это – мое окружение. А что ты можешь сказать про свое?
Я помолчала, подбирая слова.
– Мой отец – не скотина. Я знаю, ты не веришь в это и никогда не поверишь. Но он всегда поступает справедливо. Всегда. Я знаю это, потому что так он воспитывал и меня. И однорукий дядя Миша. Он очень добрый. Он любит меня, как родную дочь. Коля… – я запнулась, невольно припомнив поединок с Иваром, – … он бывает несдержан и агрессивен, но только потому, что у него такой характер.
Ивар упрямо покачал головой.
– Ты говоришь о том, как они любят
Я оказалась в тупике, и меня спасла только официантка, которая подошла, чтобы принять заказ. Уверенным тоном Ивар озвучил свой выбор и посмотрел на меня. Я спохватилась, что так и не изучила меню. Засуетилась, листая страницы.
– Кофе, будьте добры… и… – я никак не могла найти то, что хотела.
– Лазанью, булочки с корицей и джемом и порцию мороженого, – произнес Ивар и накрыл ладонью мою мелко подрагивавшую от волнения руку.
Официантка равнодушно кивнула и ушла. Я уставилась на пальцы Ивара, которые прожигали мою кожу своим прикосновением похуже любого железа.
