После чего репортер встал на четвереньки и шустро переместился к ближайшему кусту роз. Костюм тотчас изменил цветовую окраску, травинки исчезли, а вместо них возникло несколько тонких веточек с чахлыми цветочками.
— У меня нет слов, — ошарашенно пробормотала я.
— А, может, все-таки парочка найдется? — заискивающе вопросил мужчина. — Хотя бы несколько впечатлений об отборе для небольшой статьи? Только потише говорите, а то охрана услышит…
— Знаете, это уже сверхнаглость! — выдохнула я возмущенно, но все же вполголоса. — Оставьте меня, иначе сдам вас этой самой охране вместе с вашим эксклюзивным артефактом.
Почему я продолжила с ним шептаться вместо того, чтобы вызвать стражников сразу, и сама не знала. Честно — хотела. Но интуиция совершенно неожиданно потребовала сдержаться и даже активировать ментальный щит, рассеивая внимание бдительной охраны.
— Не могу я вас оставить, ваша светлость! — тем временем вновь зашептал репортер, выразительно округляя глаза. — Никак не могу, поймите! На вас ведь такие большие ставки делают! Огромные!
— Потрясающая новость, — я поморщилась. — Надеюсь, вы сделали тоже?
— Разумеется! Так вы уверены в победе?
— Нет. Просто надеялась, что вы разоритесь.
— О? Вы не стремитесь стать императрицей? — тотчас насторожился репортер. — Это из-за особенностей вашего рода? Вас заставили сюда приехать?
— Нет! — поспешно рыкнула я, осознав, что ляпнула опасную глупость. — Конечно, стремлюсь. И никто меня не заставлял. Но вы же понимаете, что здесь есть истинная фаворитка — графиня фон Дайнар. Против нее у меня нет шансов.
— Ну что вы, вы ведь бриллиант… — заметив мой сердитый взгляд, журналист осекся и тотчас переориентировался с комплиментов на рациональное: — Если что, в обмен на интервью я готов помочь вам любой информацией!
Я удивленно хмыкнула:
— Вы что, так много на меня поставили?
— Увы, всего сотню, — разочаровал тот.
— Ну вот, сами в мою победу не верите, так чего от меня хотите?
— Признаюсь честно, я реалист. Но о Вулитцеровской премии все же мечтаю. А вдруг?
Злость на мужчину окончательно пропала. Да и предложение предоставить необходимые сведения звучало заманчиво, тем более в моей вынужденной изоляции. Хотя, конечно, этот человек мог быть очередной проверкой…
Вспомнив о приставленных горничных, я едва сдержалась, чтобы не закусить губу и не выдать тем самым свои сомнения. Конечно, на этот раз интуиция была уверена в том, что мужчина безвреден, однако проверить его стоило. И, решившись, я потребовала:
— Дайте руку.
— Леди? — руку репортер протянул, но в его взгляде появилась тревога.
— Я должна проверить, не замышляете ли вы против меня чего-нибудь дурного, — как можно уверенней соврала я.
В конце концов, если горничные приносили клятву при найме на работу, и с ними такой финт не прошел бы, то репортер — человек посторонний. Так что подобная просьба даже для подосланного проверяющего должна была выглядеть обоснованной и логичной.
И согласие мужчины было получено.
В следующий миг я сжала его запястье и коротким ментальным касанием считала добровольно открывшуюся ауру. Подтверждение интуитивным выводам пришло сразу же: репортер не лгал. Никакого двойного дна в его словах не было.
Эх, жаль все-таки, что я не могу таким же образом считать намерения своих горничных. Добровольного согласия у них без подозрений не вызвать, а принудительное сканирование чувствуется сразу.
Мысленно с досадой вздохнув, я прямо посмотрела на репортера.
— Хорошо… Я вам верю. И какой информацией вы можете помочь?
— Любой, какая есть в моем распоряжении и какую только можно достать! — с жаром заверил репортер. — Например, я уже знаю, что бароны Верди объединились с родом Сантор и теперь готовят против вас совместную акцию. Они проплачивают распространение негативных слухов, чтобы понизить вас в рейтинге и выдвинуть своих кандидаток вперед.
— Как это мило, — я довольно улыбнулась.
Значит, владычица золотоносной шахты и родня неприметной брюнеточки, Кариссы, кажется, решили перейти к активным
