Аллойя, являющиеся теперь нашими с Софьей соседями. Кроме этого появилась «тайная комната», граничащая с кухней, в ней стоял «аппарат» и готовилось «сырье». Хотя «тайной» она была только для двойняшек, остальные, включая Серого с женой, знали, что там.
Через десять дней приехали мужики, желавшие присоединиться к нам. Предварительно на общем собрании было решено не принимать их, и мужикам выдали по золотому, в качестве компенсации за их поездку. Основным аргументом было нежелание втягивать их в войну со светлыми, официально же отказали, сославшись на тяжелый характер хасанов. Мужики оказались готовы к такому ответу и попросили разрешить им поселиться на землях имения, пообещав платить аренду. Против такого развития событий никто не возражал. И через десятину в версте от нас застучали топоры.
– Чего твой муж сегодня хмурый? – спросил я Фалну, зайдя на кухню и получив тряпкой по руке за попытку стянуть дольку помидора.
– Переживает, что пользы от него мало, в тягость не хочет быть, – вздохнула она, – он ведь, кроме охоты, ничем и не занимался никогда.
– Ерунда какая, мы все здесь раньше чем-то другим занимались.
– Тянет его в Темные земли, я-то его знаю, поначалу протестовала, он даже в страже работать пытался. Потом смирилась, он через три десятины без охоты вот таким хмурым становится.
– А где Яля с Маликом, они же сегодня вроде помогать тебе должны?
– Помощники, ага, как же, ушли за картошкой к Кейну, уже мер пятнадцать нету. Опять в пристрое лобызаются.
– Пойду проверю.
Фална оказалась права. Разогнав влюбленных, я со вздохом направился к Софье. Сам на пару мер ушел от своих обязанностей и уже приличное время болтался без дела. Как жена Софья меня полностью устраивала, но работать у зельницы я до ужаса не любил, а сегодня был приставлен к ней. Еще куда ни шло собирать всякие корешки, но толочь, вязать пучки, рубить траву… это меня тяготило.
– Вернулся? Все вы, мужики, такие, как до сладкого – тут как тут, а как работать – ищи ходи. Принес пестик?
Я кивнул.
– Вон коренья подсохли, нарежь помельче и растолки.
Я попытался сменить направление мыслей Софьи, обняв ее. За что второй раз за день получил по рукам.
– Утром миловались, хотя бы до обеда потерпи.
Я легонько шлепнул женушку:
– Жена ты мне или нет?
Софья схватила тряпку, пришлось ретироваться во двор, но ее намерения были серьезными. Поняв, что просто так мне от преследования не уйти, перешел к нападению. Увернувшись от тряпки, подхватил жену на руки и прервал поцелуем бранную речь в свой адрес.
– Ну что, дочка, грустишь? – Дед вышел на крыльцо, где Нейла стояла с кружкой отвара, приобнял ее за плечи одной рукой: – Уронила платок, теперь поднять не можешь.
– О чем ты, дед? – Нейла склонила голову на грудь старика.
– О тоске твоей. Чего я, не вижу, как ты на него смотришь, как бегаешь за ним.
Норман наконец отпустил Софью на землю, и они, обнявшись, пошли в зельницкую.
– И что мне теперь делать, деда?
– На этот вопрос никто тебе не даст ответа. Тут ты сама решай. Кто-то борется, кто-то ждет, кто-то так всю жизнь и любит издалека. Она ждала, простила ему все, переступила через свою гордость. Ровные упертые и ценят верность, обидеть ее второй раз он не сможет.
Дед замолчал, Нейла тоже погрузилась в свои раздумья.
Ближе к вечеру я наконец освободился от повинности, отбываемой у супруги. И даже на уроки деда пошел с некоторой радостью. Из дома, чуть не сбив меня, выбежал со своей книгой под мышкой взбудораженный Серый.
– Ты куда несешься?
– Храм, Эль и Кейн хотят на охоту сходить, – скороговоркой выпалил он.
– Что, сейчас пойдете?
– Нет, собраться надо, зелья найти, оружие приготовить, а сейчас Яля плетение памяти наложит, книгу запоминать будем. – Он, совершенно счастливый, побежал к беседке, выращенной эльфом в ящиках с землей, так как против каменной площадки, представлявшей двор, даже магия эльфа была бессильна.
Уже в сумерках, сидя с кружкой отвара, я вдруг ощутил, что это мой дом. Нет, я понимал это и раньше, а сейчас, глядя на озабоченного предстоящим походом Серого, на уставшую Софью, на эльфа, объяснявшего Лое, почему под его воздействием растения растут быстрее, я именно ощутил, а не понял.
– О, это мне! – Отец, присев рядом, аккуратно изъял у меня кружку.
– Конечно, пойду еще принесу.
– Сиди, я немного. – Отец, отхлебнув, вернул мне отвар. – Как хорошо-то.
– Согласен.
Из дома появился дед с кувшином и тремя рашками.
