насладитесь ими сполна. – Илона решительно двинулась по проходу, сделав останавливающий жест в сторону рванувшего за ней косморазведчика: – Жди меня здесь, я скоро.
– А где Блямс? – вспомнил о друге Егор.
– Я велела ему ожидать в моем доме. Погоди, мы придем к тебе вместе. Скоро. Приляг пока, отдохни.
Легко сказать: «Приляг, отдохни!» После того как Плюх наконец-то увидел Илону, ему хотелось бегать и прыгать, но уж никак не валяться на полке. Вот только скакать по вагону показалось ему не очень уместным, особенно с учетом спящих там людей. Но и выходить наружу не имело смысла – вряд ли постовому понравились бы его прыжки. Поэтому Егор все-таки сел на свое место, улыбаясь настолько широко и счастливо, что увидь он сейчас себя в зеркало, мог бы и заикой с испугу остаться – заросшее щетиной лицо (верх черепушки такой же), лихорадочно блестящие глаза и белозубый оскал от уха до уха. Спросонья точно можно умом двинуться.
Думать ему тоже ни о чем не хотелось. Точнее, не моглось, поскольку все мысли только о ней, о ней, о ней… Как она прижалась к нему! Как нежно прошептала! «Зато живой…» Значит, переживала за него, значит, он ей не безразличен!.. И сейчас, вон, ради него к отцу побежала выяснять отношения. Между прочим, не очень это хорошо. Как бы и его самого Князь из Новоромановска не вышвырнул, и дочери какую-нибудь гауптвахту не назначил за пререкание с вышестоящим по званию и должности. Хотя… Если Илона будет ругаться не как подчиненная с начальником, а как дочь с отцом, то… То что? Тогда папенька ее не на губу, а в угол поставит?.. Нет, зря он ее все-таки отпустил. Нужно было что-то другое придумать, менее экстремальное. Например, он бы вырыл себе какую-нибудь землянку поблизости от поселка, а Илона бы его навещала… Да ну, тьфу, что за ерунда в голову лезет! Что же он, так кротом и будет жизнь доживать?.. Нет, надо рубить узел, а не распутывать – все равно не распутать, только еще больше узлов навяжешь. Нужно уходить обоим отсюда. В смысле, втроем, с Блямсом, конечно же. Уходить, чтобы найти ученых. А там уже всем вместе, в зависимости от обстоятельств, решать, что делать дальше. В идеале – искать выход. Пусть на данный момент это и кажется лишенным здравого смысла. Но выход все равно должен быть. А даже если и нет, то его поиски сами по себе являются неплохим смыслом дальнейшего существования. Это в любом случае лучше, чем сидеть, сложа руки, в ожидании, когда тебя убьют и съедят оголодавшие сталкеры.
За подобными размышлениями время пролетело быстро. Плюх даже вздрогнул, когда неслышно подошедшая Илона бросила на полку стопку постельного белья и сказала:
– Идем.
– Куда? – подскочил разведчик. – И где Блямс? Ты сказала, что вы придете вместе.
– Я не стала заходить домой, это еще успеется. И Блямс никуда не убежит. Хотя…
– Что? – с тревогой подался вперед Плюх.
– Блямс иногда и впрямь убегает. Не знаю, куда. Порой на целый день, а как-то раз не пришел и ночевать. Но он всегда возвращается, не волнуйся.
– Я не волнуюсь. Я даже знаю, куда он убегает. К своим диким сородичам. Он для них кто-то вроде бога. Впрочем, понятно, почему. Он их уже многому научил. А сам, похоже, даже их язык теперь знает. И меня из плена они спасли, думаю, не просто так, а по его приказу. Оказывается, дикие «богомолы» все-таки обладают зачатками разу…
– Все это весьма интересно, – прервала разведчика девушка, – но ты мне расскажешь все это потом. С подробностями и разъяснениями. А сейчас, прошу тебя, пойдем.
– Твой отец меня выгоняет?
– Он тебя выгонит исключительно вместе со мной, не иначе, – вздернула подбородок Илона. – Таков был мой ультиматум.
– И… он его принял?
– Еще бы он его не принял. Мой отец хорошо меня знает. Если я требую не Луны с неба, а всего лишь соблюдения элементарных правил порядочности и гостеприимства, то крыть ему просто-напросто нечем. Разумеется, если он не хочет пасть в моих глазах столь низко, что…
– Ладно, ладно, успокойся, – улыбнулся Плюх. – Ты так разошлась! Все ведь хорошо закончилось.
– Я бы так не сказала. Жить он тебе позволил только в вагоне. И не бесконечно, а лишь на время, пока ты не найдешь группировку, которая согласится взять тебя к себе. Видишь ли… – Илона замялась. – У нас действительно не принимают чужаков. Мы – люди военные, состоящие на службе у Императора. А ты даже не поданный Российской Империи.
– Не надо оправдываться, я все понимаю, – коснулся Плюх девушкиной ладони. – Правда, ты говорила, что вы все же приняли трех женщин со стороны.
– Так они же вышли замуж за наших! Стали членами семей. Это совсем другое, это уже свои.
– Вышли замуж… – пробормотал косморазведчик. – А что, если…
– Пойдем, пойдем, – заторопила его вспыхнувшая маковым цветом Илона. Даже потащила, ухватив за рукав.
– Куда пойдем? – удивился Плюх. – Если жить мне дозволено только в вагоне, то…
– А ты что, так и собираешься сидеть здесь в этих лохмотьях, дезодорируя воздух пикантным амбре? Тут, между прочим, и еще люди живут.
– Я же не виноват, что… – смущенно начал разведчик.
– А я тебя и не виню. Я тебя в баню отведу. И переодену. Если ты, конечно, не имеешь на то возражений.
– Не имею… Только я сам, ладно? – испугался Плюх.
– Что «сам»? – удивленно заморгала Илона. – Пойдешь-то? Разумеется, сам. Мне тебя при всем желании далеко не унести.
