железный, а тут я еще нервы мотаю своими нелепыми выбрыками… Совершенно неожиданно в душе вспыхнула такая острая, пронзительная нежность к этому человеку, что я на несколько секунд просто задохнулась. Он собрал меня по кусочкам, заставив жить дальше, заставив стать другой, заставив заново научиться доверять, пусть сама я упорно отрицала такую возможность. Он ничего не требовал, не требует и никогда не будет. Он… он тот, в ком я действительно нуждалась, и до сих пор нуждаюсь, и с каждым днем все сильнее. Даже не наркотик, нет, скорее, просто воздух, которым дышу. К которому так привыкла, что порой и не замечаю, но если он исчезнет, будет очень-очень плохо. Верден, господи, и перед кем ты так провинился, что в наказание тебе дали меня…
Я осторожно подошла к кровати, присела на край, вглядываясь в спокойное, расслабленное лицо. Удержала порыв дотронуться, провести вдоль носа, очертить контур губ. Молча сидела и смотрела, с каждой минутой все глубже осознавая степень собственной глупости и упрямства и приходя в тихий ужас от самой себя. Идиотка. Это ж надо быть настолько слепой и не видеть дальше собственного носа и упорно отрицать то, от чего другая бы пришла в совершеннейший восторг! Радоваться надо, что тебе достался такой человек, а ты издеваешься почем зря.
— Тим… — с трудом выговорила я пересохшими губами. — Прости меня, я, наверное, точно дура… Ты прав на все сто, я действую по старым схемам, потому что… потому что не умею по-другому, мне так… удобно, — говорила, подбирая слова, пытаясь выразить весь тот сумбур, искавший выхода, и надеясь, что он поймет. Не может не понять. Он же всегда знал, что творится в моей голове и почему. — Я не умею быть взрослой. — Мой голос упал до шепота, я зажмурилась, подтянув колени к подбородку и погрузившись в странное оцепенение, вытаскивая со дна души все то, что так давно там хранилось и тихонько гнило, как застарелая заноза, которую никак не вытащить. — Мне до чертиков страшно, потому что я не знаю, что делать и как вести себя, и что будет, если… если я сделаю шаг вперед. Тим, ты офигенный чувак, честно, ты… — Я снова сглотнула, чувствуя, что начинаю дрожать от нервного напряжения. — Ты просто капец как много для меня сделал и продолжаешь делать. Я не хочу больше ни о чем просить, — я запнулась, мысленно ругнувшись на приготовившиеся течь по щекам слезы, — и не хочу ничего обещать, это было бы глупо с моей стороны, мы оба слишком хорошо меня знаем. Ну я не знаю, что еще сказать!.. — Дрожь стала сильнее, я стиснула зубы, сжавшись в комочек, чувствуя себя беззащитной как никогда. — Научи меня жить по-другому… пожалуйста…
Все-таки всхлипнула. Все-таки снова попросила. Да, я не смогу без него дальше, не смогу одна. Тим, ты мне нужен. Услышь меня, телепат хренов, я просто не могу пока сказать этих слов!.. Последний бой, он трудный самый…
— А ты хочешь научиться? — раздался тихий голос, ни разу не сонный и очень серьезный.
— Х-хочу, — глухо ответила, кусая губы, чтобы не дрожали. — Очень.
— Тогда для начала научись следовать своим желаниям, Соня, — продолжил он. — Я тебе это давно говорил. Но тебе все еще стремно, как вижу.
Подняла голову, встретилась с Верденом взглядом. Сердце робко попыталось сползти в желудок на пару с надоевшим хуже горькой редьки страхом, но я железной рукой удержала его на месте. Никаких страхов, на фиг. И да, если эмоции мешают работе, ну их в пень, эти эмоции. На заданиях голова должна быть холодной и ясной, если не хочу никого подвести под монастырь своими нервными срывами в самый неподходящий момент. А посему лучше выплеснуть и выяснить все сейчас, пока мы дома, а не, допустим, на квартире Яхонтова.
— Немножко, — честно призналась я и даже смогла криво улыбнуться. — Но ты же знаешь, какая я патологическая трусиха во всем, что касается… глобальных изменений в моей жизни.
— Знаю, — спокойно ответил Тим. — Прекрасно знаю. Но я устал бороться с твоими страхами, — тихо закончил он.
А уж я-то как устала от них… Отвела глаза, выпрямила ноги, посидела немного. Потом стянула свитер, футболку, бросила на стул, туда же последовали штаны и лифчик. Все время, пока раздевалась, чувствовала, как Верден следит за мной взглядом, но старалась не смотреть на него. Мало ли что выкинет мое засранское подсознание. Я нырнула под одеяло — альбинос молча подвинулся, — вытянулась рядом. Потом подумала еще немножко и прижалась к нему, закинув конечности и устроившись на плече. От собственной смелости сердце скакнуло к горлу, усиленно пытаясь пробраться аж в голову, тараканы, пища, попрятались по дальним щелям, а страх обиделся, махнул рукой, сказал, что его здесь не любят, и уполз куда-то в самый темный угол. Вот и ладушки. Фух, кажется, начинаю исправляться.
Бесконечно долгие несколько секунд Тим не шевелился, и я уже расстроилась, а потом и испугалась, что он на самом деле перегорел… Нет, честно, я аж напряглась, на одно страшное мгновение подумав, что опоздала со своими признаниями! Тихий вздох, и сильные руки наконец обняли, прижали к себе, а его губы зарылись в мои вечно торчащие в разные стороны волосы.
— Ох, Сонька, чудовище ты мое, а… По-моему вампир ты самый настоящий, а не Ольга. — Тим хмыкнул куда-то в мою макушку. — Кровь из меня просто литрами употребляешь.
— Кто бы говорил… — Я широко зевнула, чувствуя наконец внутри спокойствие и умиротворение, без всяких метаний и споров с самой собой.
Это еще не окончательная победа, но серьезная заявка на оную. И в лепешку расшибусь, но додавлю противных черных тварей, поселившихся в душе!
— Спокойной ночи, — тихо фыркнул Тим. — С тебя еще желание, помнишь, да?
Вот гад, только я расслабилась… Приподняла голову, пристально посмотрела на него.
— Голой на стойке в баре плясать не буду, — категорично заявила и снова легла, на сей раз стремительно уплывая в объятия Морфея.
Последнее, что слышала, сдавленный смех Вердена. Веселый такой, беззаботный. Кажется, мы помирились?..
Удивительно, но утром я проснулась почему-то первая. Ну как утром, уже ближе к двенадцати, учитывая, во сколько легла. Первое, что узрела, когда распахнула зенки, — естественно, мордашку Вердена, спокойную, расслабленную, спящую и до безумия притягательную. Тихонько вздохнув, я осторожно подложила ладонь под подбородок и замерла, задумчиво изучая открывшееся зрелище. Заодно инспектируя собственное душевное состояние. Оно мне понравилось: никаких нервных поползновений в сторону метаний «что
