– Когда случилось? Что случилось? – злобно выдохнул Гектор. Вокруг него начали собираться его солдаты, напряжение у городских ворот Айсгардена росло с каждой секундой. Атмосфера накалялась так, что еще немного, и, пожалуй, начнут оттаивать заледеневшие крепостные стены.
– Когда клятва, которую ты принес, перестала что-либо для тебя значить?
Гектор стиснул рукоять кинжала, едва сдерживаясь, чтобы не ударить им в живот этого старого дурака Манфреда.
Гектор не стал слушать беса, изо всех сил старался усмирить свой гнев. Гектору хотелось показать Манфреду, каким прекрасным он стал человеком, каким значительным верлордом. И он не мог перечеркнуть этого впечатления одним взмахом клинка. Да и стоящие перед ним пленники были нужнее ему живыми, чем мертвыми, особенно королева. Она могла выпросить у Лукаса прощение Гектору за его предательство, более того, могла убедить короля в том, что помимо верховной власти в Хайклиффе в Семиземелье существует еще одна сила и что с Кабаном ему лучше сотрудничать, чем воевать. Что ни говори, а теперь весь пасьянс сложился и звездный час Гектора пробил.
– После исчезновения Дрю Совет Волка приказал долго жить, Манфред. Те клятвы давно уже ничего не значат.
– Ошибаешься, Гектор, и ты сам это знаешь, – презрительно ответил герцог. – Перед тем как твои угры скрутили нас, до Шэннона долетела весть о том, что Дрю жив. Это тебе известно?
Гектор пожал плечами, стараясь скрыть от Манфреда свое раздражение.
– Да, Дрю в самом деле жив. Ну и что из того? Когда создавался Совет, Волк вселил в нас надежду, но недолго она прожила. Лиссия совсем не похожа на тот мир, в котором метеором промелькнул Дрю. Если он возвратился и готов на благо всему Семиземелью примкнуть ко мне, это станет хорошей новостью для всех.
– А если он не захочет примкнуть к тебе? – спросил Манфред. – Если ему известно о том, кто ты такой на самом деле, предатель?
Теряя выдержку, Гектор закричал на лорда – оленя:
– Если Дрю не захочет сотрудничать со мной, значит, он… против меня. Если так, то мне будет очень жаль. Я любил Дрю. Но что у него теперь осталось? Ничего! Ни союзников, ни надежд. Его мосты сожжены, практически все его бывшие друзья мертвы. Я нужен Дрю намного больше, чем он мне, Манфред. Ты сам-то оглянись и скажи: где твой спаситель Семиземелья сейчас, когда он так нужен людям?
Гектор резко повернул голову к королеве – его слова ударили Амелию, словно молотом, ее ноги подогнулись. Ринглин торопливо шагнул вперед, подхватил королеву и не дал ей упасть. Ему на помощь поспешил Айбел.
– Прошу прощения, ваше величество, – сказал Гектор. – Мне очень жаль, поверьте. Дрю был самым близким моим другом, второго такого у меня нет и никогда не будет. Но времена изменились, я сделал свой выбор.
– Ты чудовище! – крикнула сквозь слезы Амелия, поддерживаемая телохранителями Кабана.
– Я служу Лиссии.
– Ты служишь только самому себе, – парировал Манфред.
Гектор не удостоил герцога ответом, сказав вместо этого:
– С исчезновением последнего из Серых Волков Лиссии нужен тот, кто заполнит собой возникший вакуум. По всему Семиземелью пустуют троны, которые необходимо занять.
Вот теперь он посмотрел на Манфреда и многозначительно усмехнулся.
– Что слышно из Стормдейла? – прошептал Манфред, и в его глазах блеснул огонек надежды.
Гектор не спеша приблизился к нему, встал лицом к лицу со сварливым старым герцогом. Кабану была известна судьба родного дома лорда-оленя Стормдейла – этот город отбил яростные атаки армии Льва и прогнал захватчиков из Бейрбоунса.
Но герцог-то этого не знал.
– Твой прекрасный город пал, Манфред, как и все его защитники. Говорили, что Вороны и Крысы сровняли город с землей. Твое время кончилось, лорд-олень.
Манфред опустил голову на грудь. Гектор обернулся к Ринглину и Айбелу, те одобрительно кивнули, продолжая поддерживать повисшую у них на руках королеву. Когда же он вновь повернулся к герцогу, на голове у Манфреда успели появиться острые рога, которыми он ударил лорда-кабана в грудь и оторвал от земли. Гектор ощутил резкую боль под ребрами, задохнулся, когда кончик рога проткнул ему легкое.
Ринглин и Айбел уронили королеву в снег и вместе с уграми окружили лорда-оленя, державшего у себя над головой насаженного на рога магистра. Гектор извивался, хрипел от нестерпимой боли, не мог дышать, его тело под собственным весом продолжало оседать на рога, кончики которых впивались все глубже между ребрами.
Крип ударил Манфреда кулаком, заставив изможденного лорда-оленя опуститься на колени. Голова герцога качнулась вперед, Гектор соскользнул с рогов и упал на снег, зажимая своей усохшей черной рукой рану на груди, пуская на губах кровавые пузыри.
– Убейте его! – прохрипел магистр, булькая горлом и яростно глядя на лорда-оленя. Два Топора выступил вперед, занес над головой оружие.
– Нет! – крикнула Бетвин, юная леди из Роббена, бросаясь наперерез топорам угра.
Два Топора замешкался, не зная, что ему делать, посмотрел на своего хозяина, ожидая распоряжений.
Гектор взмахнул черной рукой, выпуская беса. Тот стремительно, ловко, как змея, обернулся вокруг шеи Бетвин, угры в страхе попятились, глядя на то, как девушка хватает себя за горло, пытаясь ухватить невидимого призрака.
Гектор тряхнул головой, у него все плыло перед глазами.
