Возглавляла колонну дюжина всадников в алых плащах, их кони осторожно перебирали ногами, ступая в грязь. За ними следовали шеренгой по четыре в ряд около полусотни гвардейцев Льва, вышагивали, как на параде, плечом к плечу. Подойдя почти до лорда Оникса, колонна разделилась, выстроилась в шеренги по обе стороны командирской палатки.
Оникс и столпившиеся у него за спиной члены военного совета сердито хмурились, недовольные тем, что гвардейская колонна без предупреждения вошла в лагерь, все солдаты в красных плащах отводили глаза в сторону, не желая встречаться взглядом со своим командиром.
– Ну, где ваш командир? – проревел Зверь из Баста. – И кто это посмел среди ночи без предупреждения вломиться в мой лагерь? Кому там не терпится отправиться поскорей к своим праотцам?
На грязной дороге появились новые лица – двое всадников на великолепных лошадях в окружении восьми кавалеристов-охранников. На высоком черном жеребце сидел человек в низко надвинутом на лицо капюшоне – его Оникс узнал сразу, это был Ванмортен, лорд-канцлер Вестланда, оборотень-крыса из Вермайра, один из самых влиятельных членов семейства Крысиного Короля. Рядом с ним на огромном сером жеребце ехал еще более нежданный гость.
Все солдаты низко кланялись, когда он проезжал мимо них, даже члены военного совета преклонили колени, только Оникс продолжал стоять подбоченившись, ошеломленно глядя на приближающегося к нему Лукаса. Юный Лев смотрел из седла сверху вниз на лорда-пантеру и остановил своего коня в паре шагов от Оникса.
– Какая нежданная радость видеть вас в нашей компании, ваше высочество, – с плохо скрываемым раздражением приветствовал короля Оникс.
Даже если такое поведение лорда-пантеры и задело Льва, внешне Лукас этого не показал, но тут же решил напомнить, кто есть кто.
– С каких это пор, дядя, прибывший король Вестланда не приветствуется всеми так, как того требует этикет? – спросил он.
Глаза Оникса расширились, его губы презрительно поджались, когда он перевел взгляд на Ванмортена. Лорд-крыса отвернул свою укрытую капюшоном голову в сторону, не желая встречаться глазами со Зверем из Баста. Лорд-пантера посмотрел на членов своего военного совета, продолжавших стоять на коленях в грязи.
– Он, должно быть, шутит, – прошептал Оникс, обращаясь к стоящему рядом с ним Косте, но лорд-гриф продолжал стоять на коленях, низко опустив голову.
Лукас тронул шпорами бока своего жеребца, тот приблизился вплотную к Ониксу и угрожающе опустил свою голову, остановив ее в паре сантиметров от головы лорда- пантеры. Оникс заворчал, когда жеребец Лукаса фыркнул и ударил по земле передним копытом. «Кто такой этот мальчишка, чтобы демонстрировать такое неуважение ко мне, Зверю из Баста? – думал Оникс. – Ведь это я сделал его королем, это я собрал для него армию, сделал то, на что не был способен его собственный отец! Вот так он платит мне за все это?»
В рядах собравшихся у дороги гвардейцев Льва началось шевеление, напряжение росло с каждой секундой, пока Оникс отказывался поклониться королю. Возможно, слух обманывал лорда-пантеру, но он был убежден, что слышит тихий шелест осторожно вынимаемых из ножен мечей.
Лукас наклонился вперед в своем седле и негромко произнес:
– Поверь, дядя, я понимаю твое положение. Тебе чертовски неловко. Знаю, ты давно сидишь здесь, вдали от столицы, и поотвык от правил поведения при дворе. Но есть некоторые азы этикета, которых все мы обязаны придерживаться. Если хочешь, это всего лишь спектакль, но он необходим, чтобы подтвердить своим людям, кто здесь король и за кого они все сражаются.
Оникс смирился и опустился в грязь, довольно чувствительно приложившись при этом своим лбом к носу жеребца.
– Ваше высочество, – сказал Зверь из Баста, медленно поднимаясь с колен. Все остальные верлорды и солдаты тоже с облегчением поднялись с колен, распрямились, напряженная атмосфера разрядилась. Лукас поправил надетую у него на голове простую железную корону, смахнул выбившуюся на лоб светлую прядь.
– Отныне я для всех «ваше величество», запомните, дядя, – поправил Оникса король. – И теперь я все решаю только сам, мне надоело ждать, пока шайка лордов низкого происхождения соберется, чтобы принять или отклонить мои требования.
Лукас вздохнул, перекинул свою ногу через седло, и несколько гвардейцев ринулись, чтобы помочь ему сойти с лошади. Они же расстелили по земле свои красные плащи, чтобы самодержец мог пройти в командирскую палатку, не запачкав ноги грязью. Оникс вошел в палатку следом за королем, за ними двинулись остальные члены военного совета. «Да, мальчик сильно вырос, – отметил про себя Оникс, глядя на широкую грудь Лукаса, на его пробивающиеся над верхней губой усики, на то, что голова короля теперь достает до плеча своего двухметрового роста дяди. Но все равно щенком он был, щенком и остался».
– К чему мне ждать согласия Коней, Оленей и прочих? – продолжал Лукас, проходя дальше в глубь палатки. – Их оппозиция вскоре будет подавлена раз и навсегда, это лишь вопрос времени. Кто может встать у меня на пути? Никто! Между прочим, моя коронация уже состоялась несколько недель тому назад в Хайклиффе, в присутствии жрецов из храма Бренна. Свидетелем на ней с моей стороны был мой лорд-канцлер.
Оникс оглянулся и заметил, что Ванмортен не прошел в глубь палатки вместе с остальными, но задержался у входа. Он не доверял Крысе. Впрочем, если честно, Оникс вообще почти никому не доверял.
– Почему вы не проходите в мою палатку, лорд-канцлер? – зловещим тоном спросил Оникс. – Вам здесь нечего опасаться, и такая застенчивость вам не свойственна.
Лукас неожиданно кивнул лорду-крысе и взмахом руки приказал ему выйти.
– Приведите их, Ванмортен, и поживее.
За лордом-канцлером закрылся брезентовый полог палатки. Оникс повернулся и пошел следом за юным Львом. Лукас остановился возле деревянной подставки со стоящей на ней стеклянной колбой. Посмотрел на плавающую внутри ее руку Волка, постучал по стеклу затянутыми в перчатку пальцами.
– Я удивлен, ваше величество, – сказал Оникс. – Крыса – верлорд низкого происхождения, чужой нам, странно, что именно он был свидетелем на вашей коронации, а не моя сестра. Мне кажется, Кошка из Баста, одна из вашей породы, была бы лучшим свидетелем перед глазами вашего лиссийского бога.
