Это что же, получается, я полгода падала?! Надеюсь, я все-таки и вправду сплю, а не сошла с ума. Сняв шапку и пуховик, я поспешила за старцем, который вовсю семенил вперед по тропинке к виднеющейся посреди сада небольшой башне.
— А мы где вообще? — растерянно поинтересовалась я.
— Здесь я живу, — пояснил старик и спешно добавил: — Ну и как бы работаю.
— Кем? Садовником?
— Нет. Смотрителем зала Притяжений. Это тот подземный зал, в котором мы были, — пояснил он.
Мы как раз подошли к башне. Старец распахнул двери и с порога громко позвал:
— Дотти! Дотти, иди сюда скорее!
Я прошла вслед за ним. Комната оказалась довольно просторной. Я ожидала увидеть подобие прихожей, но это был скорее кабинет. С массивным столом и пыльными стеллажами увесистых книг. Вверх убегала винтовая лестница, и именно оттуда показалась девушка моих лет. Рыжеволосая, с россыпью веснушек на миловидном лице. В сером платье длиной до колен, белом переднике и с уложенными замысловатыми буклями волосами выглядела она как-то странно. Будто из старого фильма. Хотя в окружающую обстановку девушка очень даже вписывалась. Да и странный старик тоже. Одна я в джинсах, толстовке, шнурованных ботинках и с пуховиком в руках чувствовала себя крайне инородно.
— Дедуль, ну чего кричишь? — недовольно поинтересовалась девушка, спускаясь вниз. — Ваше собрание, что ли, так быстро закончилось?
Заметила меня и замерла.
— Ой, а кто это?
Старик замялся. Складывалось впечатление, что он, как и я, не слишком-то уверен в своем здравомыслии.
— Представляешь, Дотти, заходим мы, а она там. — Он неуверенно развел руками, мол, не виноватый я, она сама пришла. — Говорит, в туннель свалилась.
— Там — это в зале Притяжений? — ахнула девушка.
Она спешно преодолела последние ступеньки и с крайним любопытством обошла вокруг меня, будто вокруг редчайшего музейного экспоната.
— Что вообще тут происходит? — Мое самообладание подходило к концу.
— Ой, а она еще и говорит! — радостно всплеснула руками Дотти. — И, наверное, понимает нас, да?
— Частично, — буркнула я. — Слова понимаю, а что происходит — нет.
— Дедуль, ну ты что, ничего не объяснил ей? — Дотти с укором покачала головой.
— Да я сам немного в растерянности. — Старик опустился в кресло и сокрушенно пробормотал, будто подумал вслух: — Что делать-то… я же ничего не помню… — Вдруг встрепенулся: — Дотти, а ну-ка, давай сбегай за Угардом, он мне срочно нужен.
Девушка поспешно выбежала из башни.
— Ты присаживайся, — чуть виновато пробормотал старик, указав мне на кресло возле одного из стеллажей.
Сев, я первым делом достала из сумки мобильник. Сеть отсутствовала. К тому же индикатор зарядки вовсю намекал, что телефон вот-вот отключится.
— Извините, а где у вас тут розетка? — спросила я.
— Что? — не понял старик.
— Розетка. Ну, электричество. Мне бы телефон зарядить.
Зарядить телефон и, как только появится сеть, позвонить в психбольницу, записаться на прием.
— Никогда про такое не слышал. — Старик покачал головой, присел в кресло напротив моего и со вздохом пробормотал: — Ты, наверное, пока еще не поняла, но ты… как бы сказать… уже не там, где была раньше.
Ну да, раньше я была в своем уме. А сейчас крайне в этом не уверена. Может, это все конфеты виноваты? Не зря же они столько стоят. Вдруг с какими-нибудь галлюциногенами в качестве бонуса. Вот я съела ту, «В чудесный день», меня так и торкнуло. Я уже собралась доставать коробочку и придирчиво читать состав, но отвлеклась на продолжение путаной речи старца.
— Как бы объяснить-то… Меня зовут Алитерасу. Последние лет пятьдесят я служу смотрителем зала Притяжений. И за все годы моей службы сработал он впервые… Я уже вообще считал, что, видимо, нарушилось там что. Вроде как раньше такие… эмм… явления чаще были. По крайней мере, по словам моего наставника. А тут столько лет — и ничего. Мы уже там который год собрания любителей народной песни проводим, звучание там больно хорошее. И сегодня вот собирались, а тут ты. Тебя как зовут-то?
— Кира. Вы можете мне толком пояснить, где я оказалась? — Что-то я от его слов запуталась еще больше.
Старец снова озадаченно почесал седой затылок. Видимо, с формулировкой объяснений у него было туго.
— Тут такое дело, — все с той же растерянностью произнес он, — наш мир не такой, как другие. По самой своей природе не такой. У нас есть магия, а в других мирах нет. Но там ее и не должно быть. И если вдруг кто-то своим присутствием там это непреложное правило бытия нарушает, такого человека притягивает сюда. Грубо говоря, родной мир от него избавляется и отправляет туда, где магии самое место.
У меня невольно вырвался нервный смешок.
— Погодите, вы хотите сказать, что мой мир вроде как выпнул меня сюда из-за невесть откуда взявшейся магии, которая чего-то там в его понятиях правильного бытия нарушает?
