— Только, ребят, предупреждаю, — спохватился Вейнс, — там время течет иначе. Пробудем там минут десять, а здесь уже вечер настанет. Так что, если у кого-то какие дела, лучше не входите.
Я очень надеялась, что у Рефа какие-нибудь дела найдутся. Просто я не хотела, чтобы он присутствовал. Мало ли какой у меня дар окажется. И если какая-нибудь ерунда, да еще и Реф выскажет по этому поводу свое ехидное «фи», то совсем уж тошно станет. Но, увы, он уходить явно не собирался.
Этот зал оказался даже больше того, в котором мы занимались. Хотя, быть может, так только казалось из-за царящего здесь полумрака. Из-за этого и разглядеть ничего не получалось. Мы как будто просто шли по широченному темному коридору, стен которого даже видно не было. Вейнс впереди световым огоньком хоть немного освещал путь. Все- таки тут даже и подобия окон не имелось.
В другое время я бы непременно спросила, что это за странный зал и для чего предназначен, но сейчас меня куда больше волновало, что вот-вот станет известно, какой же у меня дар. А от этого, в конце концов, зависела вся моя дальнейшая судьба.
Целью пути оказался небольшой постамент, очень похожий на тот, который определял магию в кабинете у ректора.
— Ну вот, Кира, сейчас все и выяснится. Просто коснись поверхности ладонями и некоторое время не убирай.
Кивнув, я все сделала, как сказал Вейнс. От зеркальной поверхности постамента вверх взвился свет и тут же погас. Один за другим появились четыре герба других факультетов. Три — одинаково бледные, а один — переливающийся серебристыми искорками. Боевая магия. Ничего удивительного. Если бы я так не тупила сегодня, сама бы уже давно догадалась. Если проникнуть в мои сны мог только боевой маг, то и магию он мне мог передать только боевую, другой-то просто не владеет. Но с этим-то и так все ясно было. Я с нетерпением ждала проявления своего уникального дара.
Наконец вслед за остальными появился герб нашего факультета. Сияющий и как будто бы даже осязаемый.
— Теперь смотрим внимательно, — тихо произнес Вейнс, — сейчас сущность дара должна проявиться.
От сияющего герба протянулись тонкие ниточки к остальным гербам, и те тоже засияли. Пусть бледнее, чем центральный, но все же довольно ярко. И через мгновение все исчезло. Лично меня увиденное очень обнадежило, хотя смысла я толком не поняла. Но, может, мой уникальный дар позволяет мне пользоваться всеми другими видами магии? Не зря же остальные тоже засияли. Я с нетерпением смотрела на Вейнса. А он почему-то не спешил говорить. Ребята тоже молчали. Может, уже догадались, а может, как и я, ждали пояснений.
Наконец декан произнес:
— Кира, для начала я бы хотел сказать, что уникальный дар не дается просто так. Он всегда для чего-то нужен. И нужен именно тому, кому он дарован. Потому ты, пожалуйста, не расстраивайся раньше времени.
Я и не расстроилась. Я начала паниковать. Такое вступление ни разу не обнадеживало.
К счастью, Вейнс все-таки не стал и дальше ходить вокруг да около.
— Судя по тому, что мы увидели, твой дар состоит исключительно в том, что ты способна усиливать чужую магию.
— И все? — обомлела я. — Только усиливать чужую? А для меня самой ничего? Но вы же говорили, что у меня сильный дар!
— Так оно и есть. Из-за мощности дара ты можешь многократно усиливать чужую магию. Конечно, на это будут тратиться и твои собственные силы. Но суть в том, что фактически твой дар всей своей мощью способен перестраиваться под магию любого типа. Но только для других. Сама ты этим воспользоваться не можешь. Увы, твой дар направлен исключительно вовне.
Ну вот и все. Мое светлое будущее похоронено под гранитной плитой с надписью: «Ерунда, а не дар».
Заметив, как я резко приуныла, Вейнс постарался утешить:
— Но все же, Кира, заметь, у тебя есть и боевая магия. Ты же видела, как искрился этот герб? Пусть ты и получила ее откуда-то извне, но вполне сможешь ею пользоваться, когда она придет в стабильное состояние. Да и судя по ее уровню, из тебя бы получился довольно неслабый боевой маг.
— Если бы не мой уникальный дар, конечно, — буркнула я. — А от него вообще можно как-нибудь избавиться?
— Нет, это неотъемлемая часть тебя. — Декан покачал головой. — Тот, кто рожден уникальным магом, останется таковым до конца жизни. Нравится нам это или нет, но мы ничего не можем поделать со своей сущностью.
Как Вейнс и предупреждал, снаружи уже опустился вечер. В Дом мы возвращались в молчании. Видимо, ребята понимали, что я сейчас не настроена разговаривать. Спасибо, хоть Реф ехидничать не стал. Правда, я уловила пару раз его странный взгляд, но трактовать его все же не могла. Да и не хотела. Мне сейчас было совсем не до этого.
И уже в гостиной Дома нарушили молчание. Гран, как самый добродушный, произнес:
— Кира, да не расстраивайся ты так. Ну подумаешь, с даром не повезло…
И тут я сорвалась. Ну просто и так нервы были на пределе.
— Не расстраиваться, как же, — у меня вырвался нервный смешок. — Да как мне не расстраиваться тут?! У вас всех есть здесь родные и близкие! У вас всех есть куда вернуться, когда отсюда вытурят! А у меня вообще ничего нет! Я только на свой дар и надеялась! Ведь чисто по вселенской справедливости, раз уж я оказалась в другом мире, мне по определению полагаются хоть какие-то плюшки! В виде мощнейшей магии или хотя бы влюбленного красавца ректора! Ай, все равно не поймете… Извините, ребят, мне сейчас нужно побыть одной.
