– А какая разница? Ни ты, ни я не знаем, где мы. Вот он, – монах кивнул на укрытого с головой низкорослика, – знал бы, куда нас занесло. А так положимся и дальше на волю случая, раз он нас сюда вывел. Или… – Листопад перевел взгляд на собачьи спины, – на их вот чутье – они же бежали почему-то в эту сторону…
– Хозяева! – стучала в толстенные бревенчатые ворота Оденсе. – Хозяева!
– Кто такие? – через некоторое время спросили из-за ворот. Человек обнаружил свое присутствие и подал голос, скорее всего, потому что понял, что просто так непрошеные гости не уйдут.
– Пустите переночевать, – попросила девушка.
– Вон стог стоит чуть поодаль в поле, – резонно ответили ей, – там и ночуйте.
– Не можем мы. – Сама не зная зачем, берегиня еще раз ударила кулаком по бревну. – Раненый у нас, тепло ему нужно. И рану нормально осмотреть. Напали на нас в лесу.
Из-за забора не доносилось ни звука.
– Люди вы или нет? Я же не многого прошу – огонь, воду и крышу над головой! Помогите – неужели сами никогда помощи не просили?!
Дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель выглянула замотанная в шерстяной платок старуха. Она внимательно осмотрела Оденсе, лежащего на санях монаха и собачью упряжку. Вид у всех был весьма плачевный.
– Просили, было дело, – хмуро пробормотала старуха. – Только вот помогали нам даже не через раз. Этот, что ли, раненый?
Ее глаза сверлили монаха.
– И этот. И еще один. Под шубой, – ответила берегиня.
Все так же хмурясь, старуха произнесла:
– Что-то многовато раненых. На кого это вы напоролись? И все же в дом пустить не могу. Сарай у меня занят. А вот в бане – там можете поместиться. И собак ваших мне порадовать тоже совершенно нечем. Привяжите покрепче зверей этих, чтоб они мне кошек не порвали-то…
Упряжка въехала на большой двор. По его периметру разместились три добротных здания – сам дом, длинный коровник и квадратная приземистая баня. У ее входа была сложена поленница дров.
Из-под крыльца сверкали глаза двух кошек, спрятавшихся от испуга перед незваными гостями.
– Все так массивно, всего так много, – пробормотала Оденсе. Она разожгла очаг, и в бане очень скоро стало тепло. – И одна старуха. И как она управляется с этим? Даже собаки нет.
Проводника перенесли на лавку, и монах готовился зашивать его рану. Грелась в одном горшке вода, в другом, поменьше, кипели иглы и инструменты.
– Так бывает, – Листопад осторожно срезал со спины Ниха полосы ткани, обнажая рану, – когда все мужчины из дому уходят в леса. Они и собак с собой забирают. Для охраны. Или охоты.
– Что ты имеешь в виду? – Берегиня хотела выйти, но монах жестом остановил ее.
– Останься. Хуже, чем есть, ему уже не станет. Даже если толпа берегинь набежит. Тут не целительство нужно, а хирургическое вмешательство – протыкать кожу, сшивать мышцы, стягивать края. Ты же не хочешь, чтобы он мучился? С твоей помощью я закончу все быстро, а без нее – неизвестно, закончу ли вообще. – Он прищурился и ядовито добавил: – После ты выйдешь, и я попробую вытащить его из состояния, в которое он скатился, кстати, не без твоей помощи.
Оденсе в нерешительности топталась перед входной дверью.
– А если это принесет вред?
– А если нет? Помнится, раньше ты была намного решительней.
– Намного безответственней, – буркнула берегиня, но все же, омыв руки в миске, подошла к распростертому телу Ниха. Она приняла из рук Листопада инструмент, и пара принялась за дело. – Так что ты имел в виду, говоря о старухе? Почему она одна?
– А почему ты решила, что она одна?
– Ну если бы был кто-то еще, навряд ли бы она пошла выяснять, кто барабанит в дверь.
– Все верно. А теперь думай дальше – когда из семей исчезают мужчины? Ведь судя по всему, недавно все было иначе, вон – сложенная поленница говорит сама за себя. Старухе столько не нарубить.
– Ну, по-разному бывает. Покос, к примеру, или война… Но тут не только мужчин – вообще никого, кроме старухи, нет. Может, эпидемия?
– Которая коснулась и людей, и собак? Насчет покоса явно не время. – Листопад улыбнулся. – Но ты мыслишь широко. Вот говоря о войне, ты не ошиблась. Скорее всего, мобилизация, и мужчины ушли скрываться в леса, чтобы избежать ее. То есть не просто на войну подались – иначе собак бы оставили.
– Хорошо. А все остальные где? Ну я не знаю – жены, дочери, дети…
– А с женщинами и детьми во время войны ничего хорошего не происходит. Ты не знала этого, Оденсе? Поэтому им тоже лучше всего спрятаться где-нибудь в лесу. И поближе к своим же мужчинам. Старуха осталась на хозяйстве. В ее возрасте страх потерять то, что держишь в руках, намного сильнее страха смерти. – Монах немного подумал и добавил: – Наверное.
– А может, они уехали всей семьей в какое-нибудь соседнее село на свадьбу, скажем?
– Нет. Опять же из-за собак. Не берут на свадьбы собак, хоть ты тресни. – Листопад снова улыбнулся. – Да и не удивилась она, когда ты про нападение в лесу сказала.
