Уже глубокая ночь. Как я и думал, наши поиски оказались безрезультатными. За исключением ста наркопритонов и одного огромного подпольного казино в элитном районе Лос-Вэйнсли не оказалось ничего подозрительного, словно контрабандистов и прочие отбросы Вселенной кто-то заблаговременно предупредил о надвигающейся облаве и они быстренько растворились в песчаной буре, накрывшей город.
Я залез на крышу наших бараков, смотрю сейчас на звездное небо Гобиана. Космос завораживает! Он бесконечен, он мистически манит меня к себе. Не этого я хотел! Сидеть в этом пустынном аду – худшее занятие, которое может быть у гренадера! Но еще хуже – слоняться по городу и искать трех дурацких андроидов! Лучше уж тупо пялиться в космос. А там над моей головой видны силуэты нашего флота. Надо было изначально идти записываться в пилоты истребителей! Это была бы точная, стопроцентная гарантия того, что я повоюю с повстанцами.
На крыше ночью хорошо, более-менее прохладно, а главное – нет надоедливых мошек, которые водятся ближе к сухой земле. Тут можно снять мой дурацкий пропотевший шлем и помечтать о далеком будущем. Будущем, где я добьюсь успехов. Жалко, что ночь здесь длится всего пять земных часов!
Долго думал: писать следующие строки в свой дневник или же воздержаться от этого позора. Но все же решил написать – я не думаю, что мой дневник когда-нибудь будет иметь историческую значимость, поэтому такой неловкий момент мне простителен. Проблема наших серых гренадерских доспехов – в их излишней закрытости. Нет, конечно, защита – прежде всего, я понимаю, но вот создателям этих имперских доспехов стоило подумать о такой вещи, как природная нужда. Знаете, на Гобиане есть одно очень вкусное блюдо, называется оно шаурито. Это ядреная смесь мяса местных чешуйчатых свиней, тиренейских овощей и потрясающего кукурузного хлеба. Ну а пикантность этому блюду добавляет соус на основе семенных желез маленькой пустынной птички рэ-рэ. Проблема в нем только одна: через пару часов после поглощения этого деликатеса нужно обязательно находиться рядом с туалетом. Иначе быть беде! Ну а проблема нашей серой брони в том, что там не предусмотрен, мягко говоря, выход для переварившегося шаурито. Пару дней назад я успел добежать до казарменной параши вовремя, а вот броню снять так и не успел. Да. Позор, я знаю! Но знаете, что еще хуже? Когда ты находишься на посту, тебе нельзя покинуть свой участок и попытаться привести броню в порядок. Так я и проходил по улицам Лос-Вэйнсли, подванивая переварившимся шаурито на всю округу, до самой ночи. Хуже всего была жара, которая заставила почти свариться в моей броне… Ладно, я не могу об этом больше писать, это просто ужасно! Могу вам сказать одно: я зарекся – больше никогда, ни при каких обстоятельствах не есть этот проклятый шаурито! И вообще любую местную пищу. Хватит с меня таких деликатесов.
9
Утро оказалось далеко не добрым, если в этом богом забытом месте бывает что-то доброе. Адмирал был в ярости. Все утро он кричал на офицеров; я думал, его покрасневшее лицо вот-вот лопнет, но он находил все новые и новые изощренные ругательства. Оказалось, разведка опростоволосилась и упустила андроидов еще несколько дней назад. Они при поддержке нескольких местных контрабандистов под прикрытием песчаной бури сбежали из Лос-Вэйнсли в другой город – порт Линиан-Жо. Собственно, этот город – совсем другая история: за все время службы на Гобиане я был там только один раз и провел всего несколько часов при охране имперского грузового конвоя, перевозившего лекарственные препараты. Из всего того, что я понял, этот город гораздо уютнее и холоднее, чем Лос-Вэйнсли, из-за своего северного расположения. Правда, все, кто там живет, прячут за спиной бластер или заточку и только ждут удобного случая, чтобы тебя грабануть или отправить на тот свет. Неудивительно, что именно в этот рассадник бандитизма подались беглецы. Если их не убьют местные, то убьют приезжие. В этом городе без статуса или уважения долго не продержаться. Значит, беглецы имеют статус в криминальной среде. Сейчас я сижу в скоростном десантном боте, который на всех парах несется по раскаленному Гобиану. Скажу вам одно: эти унылые однообразные пустынные пейзажи начинают мне нравиться. То ли сказывается чувство, что скоро я смогу пострелять, то ли я уже прошел период планетарной акклиматизации. Жалко, я не вижу лиц ребят из моего взвода. Я уверен: под серыми шлемами скрывается такой же энтузиазм.
– Эй, братцы! Готовы пострелять? – спросил я у своего взвода.
– Так точно! – ответили мне хором.
– Я хочу взять ракетницу! – обратился ко мне Лев. – После того глиста в пустыне мне нужна пукалка побольше!
– Хорошо, будешь в паре с Виласкезом. Офицеры считают, что они попытаются улететь.
– Пусть только попробуют! – хмыкнул Лев.
– Внимание, посадка через две минуты, – объявил по радиосвязи пилот.
Перед вылазкой наш взвод снабдили всевозможным оружием – в том числе несколькими особо мощными ракетными установками – на тот случай, если придется экстренно сбивать корабль контрабандистов или пробивать стены в зданиях. Адмирал всерьез опасается, что андроиды попытаются улететь с Гобиана, обойдя блокаду из имперских кораблей с помощью форсированной ультрасветовой скорости. Мне кажется, это невозможно, если только пилот этого корабля не гений своего дела. До нашей цели осталось всего ничего. Моя первая перестрелка, боевое крещение.
– Садимся! – проорал пилот.
Мы выскочили на улицу Линиан-Жо и поняли, что вокруг нет ни души. Все опустело, город стал призраком. Ни торговцев, бросивших свои прилавки, ни попрошаек. Меня это
