одной длинной очередью сразил. Мешал снайперский карабин, Игорь его в угол поставил. И снова кричать:
– Русские уже в здании! Прыгайте из окон!
А этажи высокие. Из окон второго этажа до земли метров семь-восемь и не чистого асфальта, а воронки, обломки кирпича, бетона. Парни его разошлись. Гранаты в комнаты кидают, стреляют почти непрерывно. Судя по звукам выстрелов – живы пока оба.
Судя по тяжелым шлепкам на улице, кто-то послушался Игоря, прыгнул. Он выскочил во двор. Двое корчились, держась за ноги, еще один, прыжок которого был благополучным, пытался им помочь. Игорь расстрелял всех, исходя из принципа «Труп врага хорошо пахнет». И снова нырнул в подъезд. Сверху по лестнице сбегали двое в полицейской форме. Игорь поднял автомат, палец на спусковом крючке. Немцы сразу подняли руки, залопотали:
– Гитлер капут!
– Оружие на пол, быстро!
Немцы вытащили из кобуры пистолеты, бросили. Сопротивляться под дулом автомата бессмысленно, как подписать себе смертный приговор.
– Выходите, руки поднимите.
Один из полицейских огляделся, опасаясь, что Игорь выстрелит в спину. Когда они вышли из здания, Игорь приказал:
– Сесть на землю, руки за голову!
Полицейские исполнили.
– Сколько в здании военнослужащих?
– Ни одного, – ответил полицейский.
– Как ни одного? А кто же отстреливается?
– Служащие полиции, пожарные, фольксштурм. Вы же про военнослужащих спросили.
Немец понял вопрос буквально, имея в виду солдат и офицеров вермахта.
– Тех, кто держит оружие в руках, – поправился Игорь.
– Точного числа не знаю, человек пятьдесят было до нападения русских.
И осекся в испуге. Игорь тоже из Красной Армии. Со стороны наших войск послышалась стрельба, потом крики «ура!». Задержались наши с атакой. Да оно и понятно. Командир роты рассчитывал на день, солдаты уже отдыхали. Пока всех поднимешь среди развалин, организуешь, времени потеряно много. Но прорвались наши, стрельба все ближе. Показался первый боец с трофейным ручным пулеметом в руках. Подбежал, тяжело дыша.
– А, разведка! Чем подмогнуть?
– Дом зачистить надо, там только двое моих бойцов.
– Сделаем.
Пулеметчик вбежал в подъезд, затопал сапогами по лестнице на второй этаж. И тут же одна очередь, вторая. Потом крики. Пулеметчик высунулся из окна.
– Старшина, сдаются, оружие побросали. Что делать?
– Выводи.
Уж как объяснялся с немцами боец, неясно. Только через пару минут стали пленные выходить. Вид испуганный, руки вверх подняли. Замыкал шествие пулеметчик. Он шел и пинал ногой толстого полицейского.
– Иди, жирная морда!
– Ты за что его пинаешь? – поинтересовался Игорь.
– Под письменный стол забился, чтобы я его не увидел. А с перепугу икать стал.
– Оставь его.
Рота Вяземского прорвалась почти в полном составе. Старший лейтенант радовался:
– Надо же, продвинулись вперед, а у меня только двое раненых. Старшина, пока темно, повторим трюк?
– А куда двигаться? Темно, не видно ни черта.
– Хорошо. Отдыхаем, днем осмотримся. Мне по рации обещали две самоходки прислать – «СУ-152».
– Ого!
– Любые здания или доты разрушит.
Игорь забрал снайперский карабин, пристроился с разведчиками в комнате вздремнуть. Непростой день выдался, да и половина ночи. Поутру самоходки прибыли. На броне боеприпасы подвезли, а еще прибыли два бойца с полевой кухни. В термосах еду привезли. К ним сразу очередь бойцов выстроилась. Солдаты поели, повеселели. В боях питание не всегда вовремя доставляли. Да где бойцов искать, чтобы накормить? Потому солдатам есть хотелось все дни штурма.
Вяземский нашел Каткова, карту развернул. Отдельно выделены были рейхсканцелярия, рейхстаг.
– Гляди, мы вот здесь. Впереди два дома и канал. Сбросить бы туда немцев. Как думаешь, если самоходки обстреляют, а потом в атаку?
– Вы командир, вам решать.
– Да я посоветоваться. Обошел бы ты со своими бойцами здание. А как самоходки стрелять закончат, мы поднимемся, а ты с тыла ударишь.
