ходили снаружи, да проникающим в щели багровым отсветом факелов.
– И все же мне это не нравится, – сказала Аги. – Если бы я могла выбрать, то я бы вернулась в те времена, когда Эжен был жив и нам не приходилось сражаться самим, да еще и отправлять на смерть других в таком количестве.
– За смерть твоего Эжена нужно благодарить Рика и Овира… – тут Ули осеклась, поскольку снаружи донесся сдавленный всхлип и тот скрежет, какой издает кинжал, входящий в кольчугу.
Кто-то удивленно ахнул, послышался звук падения. Полог шатра распахнулся, внутрь шагнули несколько воинов с обнаженными мечами. Проникшего снаружи света оказалось достаточно, чтобы я разглядел характерные норденские доспехи, какие носят только богатые рыцари.
– Убить их! – воскликнул один из незваных гостей.
Но мои сестры уже оказались на ногах, и у каждой в руке был верный клинок. Ринувшиеся в атаку норденцы столкнулись с отчаянным сопротивлением. Один упал, получив укол в щель, что на мгновение открылась на бедре, другой с воем схватился за лицо, из раны на котором струей хлестала кровь.
– Измена! – закричала Ули так, что наседавший на нее рыцарь отшатнулся, и грива рыжих волос плеснулась вокруг ее головы, точно волна неистового пламени. Аги сражалась молча, лицо ее было бледным, губы плотно сжаты.
– Наступайте, трусы! – рявкнул предводитель нападавших, насколько я понял, один из командиров норденского контингента, что был отправлен королем Филиппом в помощь союзнику.
Ули к этому моменту получила уже две раны, Аги одну, но двигались они все так же быстро и норовили прорваться к выходу из шатра. Крики, судя по поднимающейся снаружи суматохе, услышали, и до помощи осталось продержаться совсем чуть-чуть. Все время мои сестры сражались плечом к плечу, но в один момент Ули отвлеклась, сделала шаг вперед, и норденцы сумели их разделить. Самый шустрый рыцарь смог ударить Аги рукояткой меча по голове, и та упала на пол, по волосам ее потекла кровь.
– Добей! – почти заверещал предводитель.
Но в этот момент в шатер ворвались разъяренные фурии из охраны. Нападавшие оказались оттеснены в сторону.
– Не трогать! – приказала Ули, устало опуская меч. – Мы их казним. Что с ней?
Аги дышала, рана на макушке не выглядела опасной, но приходить в сознание младшая из сестер отказывалась.
– Лекаря сюда! Живо! – продолжала распоряжаться Ули.
Не дождавшись врача, она выскочила из шатра, решительная и собранная, несмотря на раны. За ней двинулись державшие факелы фурии, прибежали норды из ближайшего отряда, только обрадовавшиеся тому, что резать придется бывших союзников.
– Никогда не доверять люди из железа, – заметил их командир, сладострастно поглаживая лезвие меча. – Они крысы. Предатели. Вперед!
Но там, где должны были стоять лагерем подданные короля Филиппа, не обнаружилось никого. Норденцы, похоже, снялись со стоянки втихую, едва наступила темнота, задолго до того, как дюжина рыцарей отправилась убивать моих сестер.
– Они быстрый, хорошо скакать, – сказал мрачный норд, изучив следы. – Мы не догнать. Лошади плохо быть.
– Это верно, – после краткого размышления ответила Ули, потирая подбородок. – Но несколько отрядов разведчиков все равно отправь следом. Мне хотелось бы точно знать, куда они двинулись и что намерены делать.
– Да, вождь, – отозвался норд и принялся отдавать приказания.
Ули же поехала обратно к шатру, где лекарь пытался привести в сознание Аги. Открыла глаза она только к рассвету, когда уже вернувшиеся разведчики доложили, что отряд норденцев со всей возможной скоростью направляется к границам собственной страны.
– Ты как, сестра? – поинтересовалась Ули.
– Странно, – ответила Аги, удивленно моргая. – Будто потеряла что-то. Только вот не могу вспомнить, что именно… какая-то пустота внутри.
– Пойдем, посмотрим на казнь предателей, и тебе станет лучше.
– А как ты хочешь их казнить?
– Четвертованием. Чтобы умерли не сразу, осознали наказание. Остальные пусть посмотрят, что будет с теми, кто откажется следовать за нами.
Мои сестры вышли из шатра к тому моменту, когда все было готово для казни. Военачальники, спешно призванные из находящихся по соседству частей, мрачно сгрудились вокруг грубо сколоченного по этому поводу помоста. На нем распоряжался жирный палач, вооруженный громадным мечом, и суетились трое его помощников, все в черных масках и в одеждах того же цвета.
– Начинайте! – приказала Ули, усаживаясь на установленный рядом с помостом трон.
Фурии с обнаженным оружием окружали его.
– Сначала мертвых! – добавила она.
Смотреть за отвратительной сценой казни я не хотел и поэтому направил свое дальновидение немного в сторону, изучая лица полководцев, что шли за Риком, а теперь исполняли приказы моих сестер. Кто мог представить, что из диких нордов, веками не знавших ничего, кроме охоты, рыбалки да мелких распрей, выйдут такие командиры?
Тела погибших во время ночного покушения норденцев разрубили на куски, затем наступила очередь живых. Четвертование – один из мучительнейших видов казни, хуже только смерть с помощью кола, но она слишком долга, а громадное войско не может несколько дней стоять на одном месте. Норденцы умерли в страшных мучениях, но ни один не попросил о милости.
