– Слишкомчеловек, слишкомчеловек! Мешок костей, прибитый к палке слепоты!
Пугало с хихиканьем склонилось над Идущим. В черном мраке глазницы Стража он увидел себя – беспомощно распластанную куклу с нарисованным лицом. Он вяло шевелил тряпичными руками и пытался повернуть набитую соломой голову.
– Вот и все, человек-человек-человечишка! – верещало Пугало.
– Дай! Мне! Пройти! – сквозь брызнувшие из нарисованных углем глаз слезы прокричал он.
Идущий с отчаянием чувствовал, как собственное соломенное тело уходит в мягкую землю, и, не в силах пошевелиться, вцепился взглядом в красное небо.
Застывшее прямо над ним черное облако походило на бегущего волка, охотившегося на повисшую над горизонтом мертвую луну.
Словно кто-то извне нарисовал ему послание, знак, подсказку, что делать дальше.
Здесь, под чужим небом, на смертельно опасной земле, он наконец нашел себя – настоящего.
«Человек – это не предел».
Хохочущее Пугало умолкло, но щупальца, вцепившиеся в тело, принялись тянуть с удвоенной силой. Идущий опрокинул голову и провыл приветственную песню черному волку с красного неба.
И рванулся вперед, с радостью слыша треск рвущейся ткани, ощущая прилив сил, чувствуя, как в мертвой хватке светящихся рук остается старое набитое соломой и тряпками тело. Еще рывок – и он сбрасывает с себя ветхие остатки прежнего существования, будто змея, избавляющаяся от старой кожи.
– Остановись! – взвизгнуло Пугало и осеклось, когда белые клыки Идущего сомкнулись на его шее, оторвали голову и разметали кровавую требуху из вспоротого брюха.
Голубые щупальца опали, втянулись в землю вместе с кусками разорванных тряпок, внутренностей и соломы, и поле снова покрылось светящимися колосьями.
Покончив с врагом, Идущий поднял голову, встретившись взглядом с мертвой луной. Ее потусторонний мрак больше не пугал, потому что Идущий больше не был чужим на этой странной земле. Теперь он стал ее частью.
Черный волк на миг застыл, проникаясь этим открытием, а потом прыгнул вперед.
Он почти летел над светящимся полем, и облака не поспевали ему вслед. Волк наслаждался бегом и игрой мускулов, прижав чуткие уши к вытянутой морде.
«Пора возвращаться», – пророкотал каменный голос. Прямо посреди поля появилась темная точка, мгновенно разросшаяся в овал колеблющегося облака, в котором угадывались размытые очертания подземного свода.
Черный волк свернул к нему, в прыжке влетел в облако, окутавшее его, будто вихрь, и его понесло сквозь другие пространства.
– А-а-ах! – вдохнул Ратмир, с шумным плеском выныривая с темного дна подземного озера. Он отбросил с лица налипшие волосы, открыл глаза и подался назад, встретившись с желтым взглядом совиных глаз.
На берегу стояло покрытое шерстью существо с совиным клювом. Оно ждало его. Ратмир застыл в нерешительности.
«Человек хотел встретиться с Тайным Народом и прошел смертельно опасное испытание в Лабиринте. Добившись своего, человек ведет себя подобно пугливой водяной крысе», – голос существа дрогнул от сдерживаемого смеха.
– Ты на крыс-то это… это самое, – сказал, покраснев, Ратмир, с ненавистью вспомнил Ероху и принялся карабкаться на скользкий от воды берег из каменной чаши. Поскользнулся и звонко шлепнулся на голый бок.
«Вставай, последний из Каменных Змей. Вставай и здравствуй».
Ратмир осторожно протянул руку и пожал холодную трехпалую кисть. Толстые пальцы сжали запястье и одним рывком поставили его на ноги. В существе, которое оказалось выше парня на три головы, скрывалась сокрушительная сила.
– Кто ты? – спросил он, глядя в жутковатые немигающие глаза. Присмотревшись, он увидел, что с них когда-то были срезаны веки.
«Люди зовут меня Вий».
– Я Ратмир.
«Не трать остатки сил на разговоры. Тебе нужно отдохнуть. Выпей приготовленные у изголовья твоей постели зелья. Ложись спать. Я приду, когда ты восстановишься после путешествия».
По нелегкому пути до расстеленных шкур в голове Ратмира теснились десятки вопросов, но, только открыв рот, он вдруг почувствовал такую усталость, что пошатнулся и чуть снова не грохнулся.
«Спи, человек. Набирайся сил. Мы рассчитываем на тебя и на твою удачу», – услышал он, опустившись на лежак, и провалился в усталый сон без сновидений.
Когда он открыл глаза, у изголовья молча возвышалась большая черная фигура. Казалось, Вий так и простоял все это время рядом, не шелохнувшись, будто поросший темным мхом валун.
Очаг в каменной нише уже был разведен. На углях стоял горшок с вкусно парившей кашей.
«Гороховая», – уточнил Вий, услышав, как Ратмир громко сглотнул слюну.
Парень быстро натянул разложенную рядом одежду: простые рубаху и штаны из сероватого льна. Умылся обжигающе холодной водой из подземного озера и подсел к очагу.
«Теперь слушай, человек. Матерь Трав идет на убыль, у меня мало времени, чтобы оставаться здесь».
