переносицу и буквально отшвырнул безвольно обмякшее тело на обочину.
«Один, — отстраненно заметил про себя Вэйр, описав мешком правильную дугу. После чего так же стремительно развернулся к ошарашенно застывшему толстяку и, не прерывая начатого движения, сделал еще один плавный шаг навстречу. — Теперь второй…»
Набравший приличное ускорение котелок без помех обрушился на висок оцепеневшего парня, вызвав очередной сочный хруст. От мощного удара голова налетчика резко дернулась, увлекая за собой массивное тело. Ослабевшие пальцы разжались, выронив уже ненужную палку. Остекленевшие глаза какое-то мгновение еще смотрели прямо перед собой, но их хозяин умер еще до того, как грузно свалился на землю, и до того, как из пробитой головы на примятую траву щедро плеснула кровь.
Вэйр, не мешкая ни секунды, выронил не нужный больше мешок на землю, быстро наклонился, подхватив упавшую дубину, и развернулся к третьему противнику, которого изначально планировал оставить напоследок. Крутанул в руке новое оружие, привыкая к балансу, удовлетворенно кивнул и совершенно спокойно взглянул на уцелевшего грабителя.
Конечно, тот никак не мог предвидеть, что вместо простого деревенского увальня наткнется на человека, знакомого с искусством боя не понаслышке. Да и откуда бы ему знать, что когда-то давно дед Вэйра служил в королевской гвардии? И то, что благодаря неслыханному упорству сумел пробиться в элиту аргаирской армии, а когда остепенился, то уехал на окраину страны, подальше от шумной столицы?
К сожалению, самого деда Вэйр не застал, но, с жадностью слушая отцовские рассказы, мечтал, что когда-нибудь станет таким же великим воином. А когда оказалось, что многие из своих умений тот успел передать по наследству, то с превеликой радостью вгрызся в трудную науку, год за годом постигая все то, что сумел запомнить и усвоить от деда отец.
Правда, до этого дня Вэйр совсем не был уверен, что ему когда-нибудь всерьез пригодятся эти знания. В родной деревеньке — с кем там воевать? С волками? С медведями на охоте? Может, с зайцами, которым не повезло попасть в охотничьи силки?
У деревенских на всех и был-то всего один меч: дедовский, который Вэйр с особым удовольствием смазывал, точил и полировал, мечтая о том дне, когда сможет по- настоящему им воспользоваться. Обученных воинов в такой глуши тоже было немного — среди гвардейцев короля, надо думать, не так часто находились желающие добровольно отказаться от благ, которые могла подарить столица. Поэтому навыки, полученные от отца, казались сверстникам Вэйра чем-то невероятным. И в деревне находилось не так много желающих померяться с ним силами. Даже в кулачном бою.
Однако сейчас, стоя напротив нервно подрагивающего убийцы, на совести которого наверняка было немало погубленных жизней, юноша совсем не чувствовал страха — напротив, в нем постепенно росла уверенность в своих силах, появилось ощущение безоговорочного превосходства над растерянным, выбитым из колеи противником. И то самое хладнокровие, которое свойственно умелому бойцу.
С удивлением прислушавшись к себе и поняв, что ему нравится это чувство, Вэйр негромко спросил у стоящего напротив мужика:
— Зачем?
Но тот почему-то не ответил. А потом посмотрел на убитых сыновей, внезапно опомнился, резко вскинул дубину и, издав нечленораздельный вопль, ринулся в атаку.
«Дурак, — отстраненно подумал Вэйр, легко скользнув в сторону. — Я убил двоих, когда был почти безоружен. А теперь он остался один и упустил шанс уйти безнаказанным. Я бы не тронул его и не погнался следом. А теперь… извини, мужик, ты не оставил мне выбора».
Юноша терпеливо выждал, пока подбадривающий себя криком грабитель подбежит на расстояние трех шагов. Затем быстро шагнул навстречу и, увернувшись от неумелого замаха, концом палки ударил противника в пах. Продолжая движение, зашел складывающемуся пополам мужику за спину и нанес удар по затылку. После чего скользнул еще дальше, краем глаза убедился в том, что враг упал, и угрожающе улыбнулся бегущему навстречу последнему разбойнику… тому самому дозорному, который вплоть до этого момента оставался в кустах и именно сейчас решил, на свою беду, вмешаться.
Правда, при виде улыбки Вэйра его решимость быстро улетучилась.
Резко остановившись, худощавый паренек мгновение смотрел на ставшее страшным лицо убийцы, а затем побледнел, так же резко развернулся и, даже не вспомнив о копье, которое держал в руке, задал стрекача.
Вэйр провожал его взглядом до тех пор, пока парнишка не скрылся за деревьями. А убедившись в том, что возвращаться малый не собирается, выронил отслужившую свое палку и пораженно огляделся.
— Я убил их, — будто во сне, прошептал он, оглядев три неподвижных тела. — Всевышний, я действительно их убил… отец, почему ты никогда не говорил, что это так легко?! Или все-таки говорил, только я невнимательно слушал?
Вэйр медленно подобрал свой мешок, пока не очень представляя, что будет делать дальше. Затем еще медленнее обошел тела, лихорадочно вспоминая, какое наказание положено в Аргаире за самосуд. Но вовремя вспомнил, что бандиты искали его совсем не для задушевной беседы, и о том, что это было не убийство, а всего лишь самозащита.
Не понаслышке зная, насколько неторопливо ведут дела королевские дознаватели, Вэйр был уверен, что расследование обязательно будет, и опасался надолго задержаться в Парме. Если уж они в том году целых три недели не вылезали из деревни, разбираясь с одним ревнивцем, а уж здесь-то наверняка одним днем дело не обойдется. А то, не дай Всевышний, и за месяц не управятся. Тратить же время на бесконечные вопросы он не мог себе позволить. За его спиной остались родители и вся остальная деревня, куда в любой день мог вернуться туман…
Стоили ли жизни троих бандитов того, чтобы из-за них рисковать благополучием родных?
Юноша заколебался, пытаясь найти правильное решение. Но, взвесив все аргументы, решительно тряхнул головой, рывком забросил мешок за спину и, ни разу не
