Девушка тяжко вздохнула:
– Пожалуйста, Дайхиро, пообещай, что не будешь больше брать чужого. Это не только плохо, но и опасно. Вспомни Кумико…
– Я у самураев не ворую. Что я – враг себе? Ой, ну вот не надо смотреть на меня такими глазами! Да не буду я больше рисковать без нужды! Полтора месяца в яме, смотрю на себя в зеркало и не узнаю.
Оборотень и вправду здорово отощал на тюремных харчах.
– А попался я по вине самханского прихвостня, чтоб его собака покусала. Вот говорил я тебе, Мия-чан, нечего подбирать всякую гадость. Кстати, где он и почему не увез тебя, как собирался?
Запинаясь и краснея – говорить об этом было неловко даже с Дайхиро, – Мия рассказала о подсмотренном соитии.
– …А потом он просто исчез. – Ее голос дрогнул. – Наверное, понял, что я с ним не поеду. Он же видел меня в дверях.
– Не нравится мне это. – По мере ее рассказа оборотень хмурился все сильнее. – Джин не похож на пустобреха.
– Он меня обманул!
– Или ты не так все поняла.
– А как еще это понимать? – сердито спросила Мия. – Я сама видела, как он с ней…
– Что-то здесь нечисто. Откуда в горах взяться женщине? Говоришь, она была молода и красива? Ха! Мне вот даже за вдовушками в возрасте приходилось спускаться в деревню.
Мия вскинула руки, словно защищаясь от слов тануки. Она уже привыкла винить во всем Джина. Считать его никчемным и ненадежным обманщиком, а себя доверчивой дурочкой было обидно, но не так больно. Если самханец ничего не стоил, то нет и смысла плакать о нем.
– Из-за него тебя кинули в яму!
– Не верю, что он знал про засаду и подставил меня специально. Слишком много усилий, чтобы поймать одного маленького тануки.
– Но он сбежал!
– Или с ним что-то случилось.
Она вскочила и с возмущением уставилась на оборотня.
– Почему ты его защищаешь?
Дайхиро покачал головой:
– Я всегда на твоей стороне, Мия-чан. Но если Джин жив, он найдет тебя и захочет поговорить. Хорошо бы тебе выслушать его прежде, чем прогонять.
– Я не стану с ним разговаривать! – В голосе зазвенели слезы. Мия думала, что рана, оставленная предательством Джина, уже зажила, но нет. Стоило оборотню напомнить о нем, как в груди снова начало что-то болеть. Почти так же сильно, как тогда, сразу после измены.
– Как хочешь. – Дайхиро словно почувствовал, что перегнул палку. – Довольно грусти! Как насчет…
В этот момент рукав одеяния тануки задел кувшинчик с саке. Посудина опрокинулась, остатки напитка выплеснулись на столик. Оборотень издал горестный стон и, призывая в свидетели своих страданий богов и духов, наклонил столик, пытаясь собрать разлитую жидкость в чашу. Мия едва успела подхватить чайник, а вот блюду с фруктами повезло меньше. На полу образовался живописный орнамент из слив, нарезанных дольками яблок и груш.
– Ах, какая утрата, – вздохнул Дайхиро и залпом допил все, что было в чаше. Потом отобрал у Мии чайник, отхлебнул прямо из носика и покачал головой: – Нет, чай не в силах ее восполнить.
Взгляд тануки уперся в ванну офуро, и меланхолия моментально покинула страдальца.
– Офуро! – возопил он, потрясая от избытка чувств зажатым в руке чайником. Бледно-зеленые струйки вылетели из носика и окропили орнамент из фруктов на полу. – Ты даже не представляешь, как я мечтал об офуро все эти месяцы!
С этими словами оборотень сорвал с себя кимоно и погрузился в бочку почти по уши, блаженно прищурив глаза.
– К сожалению, этой ночью Мию уже купили, господин Такухати. – Глава гильдии развела руками. За ее сочувственным голосом и взглядом Акио почудилась насмешка. Словно старая сука отлично понимала, что с ним происходит, и изрядно потешалась над потерявшим разум самураем.
Он до хруста стиснул челюсти, глуша рычание. Хотелось вскочить, вломиться в домик, стащить с Мии ублюдка, осмелившегося посягнуть на женщину Акио, и убить на месте. А потом перекинуть девчонку через плечо и унести, не слушая ее воплей.
Безумие. Самоубийство.
Маленькая дрянь, в кого он превратился из-за нее?!
Надо остановиться, пока не поздно. Навсегда забыть дорогу в «квартал ив и цветов». Совсем скоро он женится, да и задуманный переворот требует всех сил и времени. Он не может позволить себе тратить его на шлюх.
Генерал закрыл глаза, медленно выдохнул, досчитал до десяти и понял, что не уснет сегодня. Будет думать – с кем она, что с ней…
Он мысленно вздохнул и признал, что проиграл эту битву с самим собой.
– Что?! – В голосе госпожи Хасу послышалась растерянность. – Я правильно вас поняла, господин Такухати? Вы хотите выкупить завтрашнюю ночь Мии?
– Все ночи, – тяжело сказал генерал. – На месяц вперед. Даже если я не смогу прийти, ты не отдашь ее другому.
