крупным скотом двор после ливня, только в гораздо большем масштабе. Старые разработки, бульдозерные отвалы, чередующиеся с глубокими отстойниками, заполненными водой, остались после проводившейся здесь когда-то золотодобычи. На языке горняков подобные прииски называются весьма точным словечком – «свинорой». Пейзаж дополняли накренившийся шагающий экскаватор-драглайнер (абсолютно раскуроченный, даже тросы с него сняли), и валявшийся на боку на одной из куч золотомойный грохот.
– Что скажешь? – спросил товарища Меткий.
– Нельзя там идти. С любой стороны мы будем как на ладони, а начнут стрелять – укрыться есть где, но выскользнуть не получится.
– Разумно. У меня альтернативное предложение, которое, правда, грозит лишним километром, из-за того, что придется идти по широкой дуге.
– Давай.
– Видишь, поперек сопки проходит еле заметная серая полоса? Ниже нее растут лиственные деревья, а выше склон голый, с красноватым оттенком.
– Да, нашел.
– Это обочина отсыпной дороги, я уверен.
– Предлагаешь подняться на нее?
– Точно. Выше нас поста сектантов не будет, потому как прятаться негде, вниз же мы сможем смотреть с минимальным риском быть замеченными, а кроме того, наверняка, тягачи с установками окажутся не слишком далеко от дороги.
– Пошли.
Путь наверх оказался умеренно трудным, сталкеры вспотели, но не более того, а вот обзор окупал все усилия. Впрочем, и сам вид внутренней обочины радовал глаз, поскольку она словно горела от пылающих алым гребешков – местной разновидности ковыля.
– Знаешь, что забавно? – спросил у Николая Меткий. – Этот ковыль растет по всей Чукотке, но исключительно возле человеческого жилья. В тундре его не найдешь.
– Ты же не местный, откуда знаешь?
– По мирной жизни успел туристом себя попробовать – на Камчатку в долину гейзеров съездил, порыбачил, местная кухня, все дела. Ну, и на охоту в соседний Чукотский округ предложили смотаться.
– На кого?
– Норка, соболь, песец, заяц-беляк, горностай. В знак уважения позвали, когда увидели, как стреляю. Там же важно шкурку не попортить. Вот там и рассказали про цветущий феномен. Кстати! Мне тогда же показали Пегтымельские петроглифы, они вдоль реки тянутся метров на пятьсот.
– Наскальные рисунки, что ли?
– Вроде того, скорее, выбиты чем-то. Им несколько тысячелетий, большинство сюжетов – об охоте, животные всякие изображены. Но я почему о них сейчас вспомнил – там еще есть картинки о людях-мухоморах. У них над головой грибы изображены. Говорят, шаманили так, а может, и просто закидывались ими, но я почему-то вспомнил предводителей древних инков. Они очень похожие ритуальные уборы носили и, между прочим, конкретные такие пирамиды строили. Наверное, даже покруче, чем у египтян.
– Забавно.
– Там еще в одном месте колесница нарисована, что, согласись, совсем странно для древнего Севера.
– Думаешь, наши новые друзья из другой реальности в свое время засветились?
– Очень на то похоже. Как только здесь разгребемся, надо будет проверить все, что нам наговорили.
Следующие несколько верст сталкеры прошли в абсолютном молчании. Меткий шел чуть правее и смотрел за тем, что происходит ниже уровня дороги, а Жердев наблюдал за верхней частью сопки. Чем ближе они подходили к цели, тем больше нарастало напряжение – ведь должны же боевики выставить охранение вокруг позиций «Пэтриот», а при таком раскладе, кто кого вперед заметит, тому и ходить с козырей. Однако повод нарушить тишину оказался несколько неожиданным. Меткий остановился и жестом подозвал Николая к себе.
– Вот, посмотри, очень редкая аномалия! Я о ней раньше только слышал, но вживую вижу впервые, «бокал» называется.
Немного высунув голову, капитан действительно обнаружил, что внизу, в долине, в воздухе виднеется полупрозрачный контур, напоминающий емкость для распития коньяка, только без ножки. Из ее центра стремился вверх слабо светящийся луч, постепенно бледневший и полностью исчезавший на высоте десяти метров.
– И чем она опасна?
– Ничем. Наоборот, излечит и от ранения, и от лучевой болезни, если лишку радиации схватил.
– Запомню. Хотя не дай бог, чтобы пригодилась.
– Что? А, ну да. Я тут подумал, нам до точки примерно полтора кэмэ осталось, если бы не сопка – мы бы их уже видели.
– Предлагаешь залезть повыше?
– Да. Знаю, рискованно – склон голый, но сверху мы установки быстрее засечем, чем люди на земле увидят нас. На самой вершине нет никого, если бы кто сидел, то или мы его срисовали бы, или он нас.
– Логично, давай попробуем.
Забравшись почти на уровень облаков, сталкеры начали сверхосторожно продвигаться вперед и вскоре обнаружили, где размещалась батарея зенитно-ракетного комплекса. Точнее, стояла некоторое время тому назад. Имевшаяся оптика вполне позволяла различить на грунте свежие рытвины от огромных протекторов даже с приличного расстояния.
