жизней, зато в большом мире на них было завязано практически все. Уровень допуска в те или иные миры, участие в тех или иных соревнованиях, способности, Подземелья, цепочки заданий, отношение НПС – все зависело от текущего уровня игрока. Именно поэтому уровень был страшной тайной, хранимой игроком пуще живота своего.
– Это что еще такое? – нахмурился я, откидывая очередной булыжник. В мои руки попал небольшой плоский серебристый брусок в форме правильного шестигранника, в центре которого красовалась печать Императора – черный череп с тремя белыми глазницами. У предмета не было описания, не было названия, Игра не проинформировала, что я что-то получил, и это меня напрягало больше всего. Что это? Просто безделушка или мина замедленного действия? Почему у шестигранника не считываются свойства? При чем здесь печать Императора? Что вообще эта фигня делает внутри птенца? И есть ли внутри второго птенца такой же камень? Ответов не было. Как и другой добычи – в обломках больше ничего не было. Мало того, стоило мне забрать шестигранник, как обломки начали растворяться и буквально через несколько мгновений исчезли, оставив меня один на один со странным предметом. Покрутив его в руках и так и не найдя применения, я закинул шестигранник в инвентарь до лучших времен. Покажу Шарде, может, гном знает, что это и с чем его едят. Вновь раздался душераздирающий крик утраты, напомнивший мне о том, где я нахожусь. Даже умерев, птенец не стал исчезать. Кроме того, он не завалился, поэтому выбраться через то отверстие, через которое я попал внутрь, было невозможно – до горла было три метра. Полчаса ковыряния туловища птенца не принесли ничего хорошего – я не смог проделать даже малюсенькой дырочки. Все мои удары, даже усиленные способностью, уходили в никуда. С текущим уровнем атаки насквозь мне не пробиться.
Возникла дилемма. Еще из прошлой жизни я помнил девиз оптимистов: «Даже если вас съели, у вас все равно есть два выхода», и сейчас мне предстояло решить – готов ли я найти эти выходы или чувство брезгливости пересилит желание занести в Книгу знаний очередную запись и мне предстоит отправляться на перерождение? И тот, и другой варианты предполагали значительные задержки по времени, которого у меня уже не было, – либо час на перерождение, либо неизвестно сколько на поиск выхода, преодоление его, спуск на землю, возвращение в село… Единственная вещь, которую мне было искренне жаль, – полученный только что 15-й уровень.
– Кла-а-а! – в очередной раз проорала мамаша, и внезапно бока птенца потемнели. Птица села в гнездо и… – Кла-а-а!
Тряхнуло так, что я рухнул плашмя на спину. К такому повороту событий меня не готовили, поэтому я хорошенько приложился головой о желудок птенца, высекая искры из глаз. Землетрясение закончилось, чтобы тут же смениться аттракционом «Американские горки» – верх поменялся местами с низом, чтобы тут же вернуться обратно и вновь поменяться. Меня нещадно колошматило о стенки и только защита позволяла мне оставаться относительно целым. Побитым, но целым. Полет продолжался вечность – практически десять секунд. Последовавший за этим удар смял птенца в лепешку, отправляя меня в спасительную темноту – вновь физические законы победили энергетический щит. Что-то с этим нужно делать.
– Ты погляди, там кто-то живой! – сквозь тьму небытия раздался заинтересованный голос с забавным деревенским акцентом.
– Надо старосте сказать.
– Так уже послали за ним. Не каждый день птенец из гнезда выпадает, да еще и с живым человеком внутри. Тут разобраться нужно.
– Может, вытащим его?
– Не, пущай староста решает. Вдруг он настолько заразный, что мамаша сама отравившегося птенца из гнезда выкинула? Отвечать потом перед Громаной? На фиг надо!
– Агр-х… – простонал я, стараясь произнести, что со мной все хорошо и нечего оставлять меня внутри птенца. Не получилось. Как и не получилось открыть глаза – на это элементарно не было сил.
– Во! Видишь, как кровью плюется! Точно заразный! Может, прибьем его? Пущай перерождается.
– Не, староста не любит ходить, а за ним уже послали. Он же заругает.
– Где он? – раздался властный голос. – Почему до их пор не вытащили?
– Дык, это… Вдруг заразный… Кровью харкает…
– Вытаскивайте его! Где Громана?
– Не шуми, здесь я, – раздался довольно приятный женский голос. – Слушала дерево. Мать переживает, птенца убили. Именно убили, а не отравили. Сегодня будет новое яйцо, затем неделю будет его высиживать. Этот паладин спас рекрутов этого сектора, но подставил всех нас. За неделю Академия не успеет закрыться, и нам придется идти на корм птенцам. Много раз. Неделя голодовки первого птенца нам аукнется.
– Хреново… – протянул староста. – С этим что делать будем? Добьем?
– Нет. Раз нас ждут муки, пусть он тоже пострадает. Я заберу его.
– Энергия закончится, и он переродится…
– Ты слеп, Викат. Паладин уже наш. Темный. Эмоций здесь много, ему хватит.
– Агр-х… – простонал я, пытаясь спросить о том, что происходит?
– Спи, паладин, – мне в лицо дунули чем-то приторно сладким. – Мне нужно понять, что с тобой делать.
Пробуждение нельзя было называть приятным – голова в буквальном смысле раскалывалась. Застонав, я попробовал обхватить ее руками, но у меня ничего не получилось – руки были крепко привязаны к чему-то твердому.
– Выпей, это снимет боль, – прозвучал уже знакомый женский голос, и мне поднесли чашу с дымящимся и неприятно пахнущим напитком. Рот наполнился обжигающей жидкостью. Мне зажали нос, заставив против воли сделать глоток. Потом второй. Третий. Несмотря на огонь в пищеводе и желудке, по телу разлилось приятное тепло. Головная боль отступила. Сделав усилие, я разлепил глаза и уставился в деревянный потолок. Мотать головой не получалось – как и руки, она была жестко зафиксирована.
