На клочке бумаги он нацарапал: «Степан, 12 лет», сунул водиле и распахнул пассажирскую дверь:
– Притормози… Езжай!
Никита на ходу выскочил из машины в двухстах метрах от КПП. Валера дал по газам и скрылся за поворотом.
Ведьмак-охранник лениво вышел навстречу, когда незнакомая «лада калина» уперлась носом в шлагбаум. Из-за руля вывалился помятый парень в короткой до талии куртке, трениках и стоптанных кроссовках. На миг Темному показалось, что в его человеческую ауру вплетено какое-то заклятие.
– Закрытая территория, нет проезда, – неприязненно сказал Темный Иной и подозрительно осмотрел водителя через Сумрак. В самом деле, со скуки померещилось. Никакой магии…
Валера, постепенно отходивший от действия «тройного ключа», сопел, топтался на месте, что-то бормотал про ребенка и с удивлением рассматривал бумажку, зажатую в руке.
– Ну, что там у тебя? – хмуро спросил ведьмак и бесцеремонно вырвал из рук незваного гостя бумажный клочок. Может, все-таки неспроста уперся в шлагбаум детского дома этот укуренный придурок?
– Степан, двенадцать лет, – прочитал он, окинул потерянного водилу взглядом и плюнул на землю. – И правильно, что забрали! А ну пошел отсюда, торчок, разворачивай колымагу!
– Что там? – спросил из будки чоповец.
– Нормально все. В прошлую смену с экологами хуже было.
Тем временем Никита перемахнул через металлический забор интерната и нырнул в Сумрак. Не зря! Хорошо, хватило ума не поддаться искушению и не рвануть сразу в глубь территории – шум поднялся бы невообразимый. То препятствие, что он так легко преодолел на реальном слое, в мире Иных представляло собой непреодолимую преграду.
Никита едва не влетел в заграждение из колючей проволоки, взмахнул руками, удерживая равновесие, и уставился на трехметровый забор, сплетенный из толстенных металлических прутьев. За ним пролегла широкая нейтральная полоса, словно причесанная гребенкой. По верхнему краю забора, оканчивавшегося острыми пиками, колючка разматывалась бесконечной злобной пружиной и то и дело вспыхивала мертвенно-синим светом, словно по ней пропускали в Сумраке электрический ток. Сквозь сумеречную пелену в той стороне, где в человеческом измерении располагался КПП, угадывались очертания наблюдательной вышки. На миг Никите показалось, что он попал в стоп-кадр одного из старых фильмов про войну.
– Это что еще за «Освенцим»?! – оторопело прошептал Сурнин, развернулся к забору спиной и, дождавшись очередного сполоха, поднял тень.
На втором слое Темная защитная магия утратила грозный вид, превратившись в деревянный частокол. С ним тоже пришлось бы повозиться, чтобы не нашуметь. Только на третьем слое преграда исчезла совсем. Никита совершенно не рассчитывал на такие траты сил с первых шагов! Отдуваясь, он выбрался из глубины Сумрака, оглянулся на жуткое защитное сооружение, оставшееся позади, аккуратно переступая, отошел подальше от нейтральной полосы и вышел в реал под прикрытием «сферы невнимания».
Двухэтажное здание жилого корпуса скрывалось в глубине территории. Оно едва просвечивало сквозь деревья розово-белыми пятнами. Казалось, что за деревьями располагается пионерлагерь советских времен, где лыжники и хоккеисты устраивали зимой спортивные сборы. Однажды в детстве Никита в такой съездил, поскольку в зимние каникулы в родном заснеженном Предуральске заниматься ему было особенно нечем. Лыжи Никите быстро наскучили, как раз со школы он на них больше и не вставал. И надо же! Именно сейчас, в самый неподходящий момент для ностальгии, вдруг остро об этом пожалел, вдохнув бодрящего лесного воздуха и по колено провалившись в ноздреватый мартовский снег. Почему они с Настькой до сих пор не ходили на лыжах?! У нее в секции плавания лыжная подготовка должна быть что надо. И у Никиты в свое время неплохо получалось. Чудесная могла получиться прогулка…
«Они за зданием администрации».
С Трофимом Никита договорился, что будет отвечать ему через Сумрак только в самом крайнем случае. Ответ с использованием традиционной Светлой магии, во-первых, мог выдать самого Никиту, а во-вторых, сбить тонкие, почти невесомые настройки нежданного напарника. Впрочем, не такие уж невесомые. Ощущение было не из приятных. Никиту как будто потыкали в ухо говорящей палочкой, причем на второе ухо он на это время оглох.
«Они», о которых предупреждал Трофим – это сотрудники частного охранного предприятия. Штатный оперативник Ночного Дозора на месте Трофима сказал бы «патрульные ЧОП» или, на худой конец, «часовые». Но Никита и так понял, о ком речь.
Интернат охраняли не только Темные Иные. Чоповцы обходили территорию круглосуточно, по одному и тому же маршруту: строго по двое они шагали от здания администрации, где располагались комнаты отдыхающей смены, к шлагбауму главных ворот, возле него поворачивали налево и какое-то время шли вдоль забора с внутренней стороны, затем, миновав спортивные площадки, сворачивали к Г-образному жилому корпусу и скрывались за ним. Там, вдоль глухого забора, патруль возвращался к зданию администрации мимо котельной, КПП-2 и пищеблока, связанного с главным жилым корпусом короткой подземной галереей.
Под прикрытием деревьев и «сферы» Никита проскользнул к спортивной площадке, пригнувшись, миновал хоккейную коробку, присел за ее бортиком и быстро огляделся.
На самом деле от пионерлагеря советских времен на территории интерната и следа не осталось: по периметру спортплощадки стояли современные тренажеры, частично демонтированные на зиму. В центре торчали турники, брусья и какие-то лазалки. Под ногами пружинило покрытие, расчищенное на совесть, несмотря на погоду. Впереди справа виднелись баскетбольные кольца со снятыми сетками, а еще дальше раскинулся ярко окрашенный детский городок, который Никита видел с дороги. С фонарей, окружавших все это великолепие, свисали обычные прозрачные сосульки, а вовсе не зловещие гирлянды чужих заклятий. Если б не концлагерный забор с колючкой, сторожевая вышка и Тьма…
