— Так, у нас осталось еще одно дело, Отелло. У Атиллы теперь новая татуировка, чтобы прикрыть шрам на ноге. Знаю, что ты ненавидишь это, но я захватил набор для татуировок на случай, если ты тоже захочешь сделать. После неудавшегося нападения пинкертонцы злы, как никогда.
Отелло застонал, когда Атол достал из сумки несколько толстых иголок и склянку с чернилами.
— Нет! Не в этот раз. Я пришел к выводу, что то, что я беру вину Атиллы на себя, лишь привело к тому, что он проживает жизнь без последствий. Если уж на то пошло, то, что он почти умер, скорее всего преподало ему больше жизненных уроков в одну ночь, чем у него было за все пятнадцать лет существования. Не так ли, Атилла? — позвал Отелло, многозначительно кивая на Флетчера.
— Я ошибался насчет людей, — пробормотал Атилла, смотря себе под ноги. — Но это не отменяет все те зверства, которые мы из-за них пережили. Я понял, что ненавижу не их расу, а систему, в которой мы живем.
— И если мы хотим изменить систему, то мы должны делать это изнутри. — Отелло схватил Атиллу за плечо. — Ты подашь заявку на поступление в Академию Вокана в следующем году? Брат, я не могу сделать это в одиночку.
Атилла посмотрел на него, глаза светились решимостью.
— Подам.
Отелло довольно хохотнул и хлопнул Атиллу по спине.
— Прекрасно! Давай я покажу тебе свою комнату. Твоя нога осилит лестницу?
Близнецы ушли рука об руку. Отелло помогал Атилле хромать по ступенькам арены, их радостные голоса эхом отдавались в коридоре. Флетчер остался наедине с Атолом.
— Все меняется, — пробормотал Флетчер.
— Ага. Мое сердце радуется при виде их дружбы, — сказал Атол, утирая слезы с глаз. — Маленькими они были неразлучны, всегда проказничали.
— У Атиллы сердце там, где надо, — произнес Флетчер, думая о своей собственной ненависти к Форсайтам. — Не знаю, смог ли бы я так простить.
— Прощение не в гномьей натуре, — вздохнул Атилла, садясь и поднимая одну из игл для тату на свет. — Мы можем быть упрямы, как ослы. По себе знаю. Хотя не Отелло. Помню, когда Отелло вызвался пройти проверку Инквизиции, я сказал ему, что он перешел на сторону врага. Знаешь, что он ответил?
— Нет, что? — заинтересованно спросил Флетчер.
— Он сказал, что величайший враг воина может стать его величайшим учителем. Этот молодой гном мудр не по годам.
Флетчер обдумал эти слова, еще раз почувствовав глубокое восхищение Отелло. Госпожа Фэйрхэвен сказала примерно то же:
— Ты сам не хочешь татуировку? Я набивал их Отелло и Атилле, так что я в этом спец, — пошутил Атол.
— Нет, это не мой стиль, — ответил Флетчер, смеясь. — Без обид, но я думаю, что они выглядят весьма грубо. Я даже видел орка…
Он замер. Перед его внутренним взором предстал альбинос, поднимающий руку. Пентаграмма на его ладони светилась фиолетовым. Может ли все действительно быть так просто?
— Ты видел орка с татуировками? — медленно переспросил Атол, растерявшись от того, что Флетчер так резко замолк.
— Это был сон… — пробормотал Флетчер, проводя пальцем по ладони левой руки.
Флетчер вытащил хопеш и начал выводить на песке арены контур руки. Его сердце дико стучало в груди при мысли о том, что он собирался сделать.
— Надеюсь, ты и правда так хорош, как говоришь, Атол, — подал голос Флетчер. — Мне необходимо, чтобы татуировка была идеальна.
48
На арене было жарко, как в печке. Положение только усугубляли дюжины факелов, которые сэр Колдер встроил в стены. Песок, на котором стояли ученики, казалось, шевелился в неровном свете.
— Нас правда только двадцать четыре? Я думал, будет больше, — удивленно прошептал Серафим на ухо Флетчеру.
— Это все. Двенадцать первокурсников и двенадцать второкурсников, с равной долей простолюдинов и аристократов, — резко ответил Флетчер.
У него не было настроения болтать. С каждым ударом сердца его левая рука отдавала болью. Ночью было весьма неприятно, и у него еще не было возможности проверить свою теорию. Атол посоветовал ему дать руке максимально залечиться, прежде чем что-то пробовать.
— Смирно! — рявкнул сэр Колдер позади них, заставив всех подскочить. — Покажите уважение генералам Гоминиума.
