быстрее высохнуть, его рубашка и штаны мокли в тазу, чтобы смылся годовой слой грязи и пота. Под конец вода стала грязно-коричневого цвета, но Флетчер будто заново родился.
Он призвал Игнатуса и взял демоненка на руки. От воды он весь покрылся гусиной кожей, но теплая Саламандра прижалась к груди Флетчера, обдавая его лицо уютным горячим дыханием.
— Мы еще не выбрались, Игнатус. Но, по крайней мере, ты не разделишь мою судьбу. Если я умру, ты отправишься обратно в эфир, живой и здоровый.
Игнатус печально мяукнул и обернул хвост вокруг живота Флетчера.
— Не волнуйся, как-нибудь выкарабкаемся. — Он попытался отцепить Саламандру, но Игнатус упрямо держался.
— Давай, малыш, я знаю, что тебе комфортно разгуливать голышом, но мне нет. Вот бы стражники повеселились, если бы вошли сейчас.
Игнатус неохотно соскользнул и удовлетворился тем, что начал исследовать их новую камеру, подозрительно обнюхивая все стулья, будто те могли неожиданно на него наброситься.
Когда Флетчер с трудом втиснулся в мокрую одежду, в дверь постучали и вошел Арктур с мрачным обеспокоенным выражением лица. Он натянуто улыбнулся Флетчеру.
— Выглядишь, как утонувшая крыса. Одному Богу известно, что подумает Бердон, когда тебя увидит.
— Он идет сюда? — Флетчеру с трудом в это верилось.
— Да. Его дело шло сразу после твоего. После маленького спектакля Рука судья был склонен временно освободить Бердона, чтобы повидаться с тобой, хотя тот и должен был провести следующие две ночи в тюрьме. Нет худа без добра. — Арктур подтянул стул и сел пред ним.
— Арктур, спасибо, — от души поблагодарил Флетчер, хватая руки Арктура. — За все. Вы вернули мне мою жизнь.
Арктур послал ему мимолетную улыбку, но вскоре лицо снова помрачнело, как от предчувствия беды.
— Я бы не торопился с выводами. Все плохо, Флетчер. Тебя обвиняют в убийстве отряда лорда Форсайта с целью поддержать восстание гномов, которое обречено на провал. Есть свидетели, которые утверждают, что вы с Отелло были там, и даже что вы настроены против короны. Мне сказали, что Отелло арестовали несколько дней назад…Я даже не знал, что он тут. Прости, Флетчер, это я во всем виноват. Они отвлекли нас судом Дидрика, пока планировали этот.
Флетчер рухнул на стул, как подкошенный, и спрятал лицо в ладонях. Каким-то образом до него только сейчас дошла вся реальность обвинения. Игнатус ткнулся ему в ногу, обеспокоенно рыча.
— Из огня да в полымя, — пробормотал Флетчер, переполненный страхом вернуться в камеру опять. — Я помню ту ночь. Мы там были, Арктур.
— Это не самое худшее. Инквизиция ведет все военные суды, и, как кадет-офицер армии короля, ты подходишь. Не говоря уже о том, что там будут присяжные, которые, я уверен, все слышали о том, что тебя обвиняли в убийстве, даже если им не заплатил Триумвират…
— Стойте. Расскажите мне о Триумвирате, — перебил Флетчер.
— Как я уже сказал, в нем лорд Форсайт, леди Фавершем и Дидрик, — мрачно ответил Арктур. — Дидрик встретился с ними, когда лорд Фавершем пришел залечить его ожоги, и обнаружил, что им принадлежат эксклюзивные оружейные контракты на северных передовых линиях. Фавершем представил семью Дидрика Форсайтам — они были союзниками с самого начала, ты тогда еще даже в Академию Вокана не поступил. Сейчас три семьи вместе управляют большинством тюрем и заводов по производству оружия в Гоминиуме. Именно поэтому они настолько агрессивны по отношению к гномам. Они готовы сделать что угодно, лишь бы вытурить их из производства оружия. К несчастью, Инквизиция и пинкертонцы пляшут под их дудку. И еще они водят дружбу со старым королем Альфриком.
— Самый темный союз из всех, что только мог быть, — тихо произнес Флетчер.
— И к тому же могущественный. К тому же, у них имеются личные счеты с тобой. Как-то ты сумел оскорбить все три семьи. Сжег лицо Дидрику, расстроил заговор Форсайтов в прошлом году и якобы претендуешь на звание сына лорда Фавершема.
— Как мы из этого выберемся? — спросил Флетчер, проводя рукой по влажным волосам.
— Выиграть мы можем, только доказав, как бы сложно это ни было, что ты невиновен, чтобы суд присяжных попросту не смог тебя приговорить. А теперь расскажи мне, что у них на тебя есть?
Но у Флетчера не было шанса ответить. Дверь распахнулась, явив здоровяка Бердона. Флетчер едва успел встать, прежде чем его заключили в медвежьи объятия, окутав запахом приемного отца: кожи и угольной пыли.
— Сынок… сын мой… — рыдал Бердон.
Он отстранился и схватил Флетчера за подбородок, изучая. Глаза были на мокром месте.
— Ты вырос. Теперь почти достаешь до моей бороды, — заметил он, наполовину смеясь, наполовину плача. — Ты стал мужчиной. Хотя все еще не можешь отрастить нормальные усы.
Флетчер ухмыльнулся и обнял его сам, не зная, что и сказать. Он не находил слов, чтобы описать, как он скучал по добродушному богатырю.
— Мне надо столько всего тебе рассказать, — проговорил Флетчер.
— Твой друг, Отелло, мне все рассказал, — ответил Бердон, взъерошив волосы Флетчера. — Год — это очень долго, а я работал с его семьей, чтобы выбить тебе справедливый суд. Я слышал, что ты любишь повоевать.
Флетчер пошаркал ножкой и смущенно покачал головой.
— Отец Отелло, Утред, достойный кузнец, — продолжил Бердон после короткой паузы. — У тебя хорошее чутье, сынок.
