– Бонни, это я.
От моего голоса она поморщилась.
Мне не хватало воздуха. Я схватил Эдит за руку и коротко вдохнул. Ветер по-прежнему дул от меня, так что я мог себе это позволить.
– Да, я выгляжу и говорю немного по-другому, но это по-прежнему я, Бонни.
– Ага, рассказывай.
Я беспомощно поднял свободную руку.
– Я не знаю, как убедить тебя. Все, что я рассказал Сэм, – правда: меня укусила чужая вампирша. И убила бы меня, если бы не подоспели Каллены. Они не сделали ничего плохого. Они все время старались защитить меня.
– Если бы они не связались с тобой, ничего бы и не случилось! Жизнь Чарли не была бы вдребезги разбита, а ты остался бы мальчишкой, которого я знала с детства.
Мне уже случалось вести такие споры, я был готов к ним.
– Бонни… от меня исходил запах, сильно притягивающий вампиров.
Она вздрогнула.
– Не будь здесь Калленов, рано или поздно в Форкс нагрянули бы другие вампиры. Их жертвой стал бы не только я, но и Чарли. И даже если бы он уцелел, мне бы это точно не удалось. А так я все еще жив, Бонни, хоть ты этого и не видишь.
Бонни покачала головой, но уже без злости, а, скорее, грустно. Она перевела взгляд на Карин.
– Я признаю: соглашение не было нарушено. Ты посвятишь меня в ваши планы?
– Мы пробудем здесь еще год. И уедем после того, как Эдит и Арчи окончат школу. Это не вызовет подозрений.
Бонни кивнула.
– Хорошо, мы подождем. Приношу извинения за то, что сегодня вторглись к вам. Я… – она вздохнула. – Это была ошибка. Я… перенервничала.
– Мы понимаем, – мягко отозвалась Карин. – Ничего страшного. Может, это даже к лучшему. Взаимопонимание нам не повредит. Пожалуй, мы могли бы даже поговорить как- нибудь еще…
– Соглашение в силе, – окрепшим голосом перебила Бонни. – Большего от нас не ждите.
Карин коротко кивнула.
Бонни повернулась ко мне, ее лицо омрачилось.
Ветер переменился.
Эдит и Карин одновременно схватили меня за руки. Бонни вытаращила глаза, потом зло прищурилась. Сэм зарычала.
– Что вы с ним делаете? – потребовала ответа Бонни.
– Защищаем тебя, – рявкнула Эдит.
Бурый волк сделал полшага вперед.
Я быстро вдохнул, приготовившись бежать, если дела станут совсем плохи.
А они были плохи.
Запах Бонни обжег мне гортань, словно пламя, но я ощутил не только боль. От нее пахло в тысячу раз притягательнее, чем от любого из зверей, на которых я охотился. Эти запахи нельзя было даже причислить к одной категории. Все равно, как если бы перед моим носом помахали идеально прожаренным филе-миньоном после того, как я год прожил на черствых крекерах. Нет, впечатление было еще сильнее. Я никогда не пробовал наркотики, но только теперь оценил сравнение с героином, которое когда-то услышал от Эдит.
Но, несмотря на то, что мне нестерпимо хотелось утолить жажду, я мгновенно понял: делать этого не следует. Приближаться к Бонни я в любом случае не стал бы, но был почти уверен, что, даже оказавшись совсем рядом с ней, удержался бы. Мои опасения, что инстинкт новообращенного вампира лишит меня возможности думать и принимать осознанные решения, оказались напрасными. Я не превратился в дикого зверя. Но жажда все-таки мучила.
Мне понадобилось всего полсекунды, чтобы все осмыслить.
– Нет, Бонни, не беспокойся, – быстро произнес я. – Да, для меня все это в новинку, вот они и не хотят, чтобы я… оплошал, понимаешь? Но я в порядке.
Эдит медленно разжала пальцы. Карин смотрела на меня, и на ее лице застыло… благоговение.
Бонни по-прежнему щурилась, но я видел, что и она растеряна. Наверное, она не ожидала, что мое поведение окажется таким знакомым ей. Я решил воспользоваться неожиданно подвернувшимся случаем, сделал еще вдох и, хотя жжение усилилось, понял, что все еще держусь.
– Похоже, больше нам не представится шанса поговорить, – продолжил я. – Очень жаль. Да, я еще многого не знаю и не понимаю всех правил. Но раз уж ты здесь, нельзя ли попросить тебя об одолжении?
Ее лицо вновь стало настороженным.
– Каком?
– Мой отец… – Мое дыхание как-то странно сбилось, прошла секунда, прежде чем я смог продолжить. Эдит приложила ладонь к моей спине, но на этот раз успокаивающим жестом. – Пожалуйста, просто… позаботься о нем, ладно? Не оставляй его надолго одного. Я не хотел такой участи для него… и для мамы. Для меня это тяжелее всего. Мне-то
