– Ваше величество, – улыбнулась Ирина, – вы не совсем правильно меня поняли. Все решения, естественно, принимает адмирал Ларионов. Но он военный, а не политик. Или политик ровно в той мере, в какой им должен быть старший флотский офицер, командующий кораблями, заходящими в иностранные порты. А у Александра Васильевича и служба была по несколько иной стезе, и в отставке он трудился журналистом-международником, что добавило ему именно того политического опыта, которого так не хватало Виктору Сергеевичу Ларионову.
– Теперь я вас поняла, – кивнула Мария Федоровна, – люди, к сожалению, не идеальны, и не у каждого хватит мудрости поступить так, как поступил ваш адмирал, нашедший себе талантливых помощников. Мой покойный сын Ники, царствие ему небесное, к сожалению, все время боялся, что его будут «затенять». Но продолжайте же, продолжайте, мы вас внимательно слушаем…
– Так вот, – сказала Ирина, – с самого начала, как только прошел первый шок от встречи с «Варягом» и первого боя…
– Но подождите, – опять прервала Ирину Мария Федоровна, – я опять ничего не понимаю… Почему от вашей встречи с «Варягом» с вами случился, как вы говорите, шок?
Ирина задумалась.
– Ваше императорское величество, – сказала она, наконец, – как вам все это объяснить? Подвиг крейсера «Варяг» для наших моряков – это как подвиг трехсот спартанцев или героизм защитников Шипки. «Варяг» вышел на бой против целой японской эскадры, многократно превосходящей и числом кораблей, и мощью орудий. При этом крейсер не имел возможности реализовать свое главное преимущество над противником – скорость хода, из-за того, что бой проходил на мелководье, а за кормой у него болталась обуза в виде тихоходной канонерской лодки «Кореец». Шансов победить не было. Но и спустить флаг, сдавшись без боя, было тоже немыслимо.
– Русские моряки, испорняя свой дорг, показари мужество, равное по сире самурайскому духу воинов страны Ямато, – неожиданно сказала Мария-Масако. – Мой божественный отец быр потрясен, и даже вмешатерьство богов не испортиро его впечатрения от подвига «Варяга». Он хотер наградить Руднева-сама орденом Восходящего Сорнца за пример того, как доржен поступать в бою воин и мужчина.
– Теперь я поняла, – кивнула вдовствующая императрица. – Ирина, извините – из-за моих расспросов мы несколько уклонились от главной темы. Давайте вернемся к нашей милой Машеньке.
– Хорошо, ваше величество, – сказала Ирина, – как мне рассказывал Александр Васильевич, когда был спасен «Варяг», и наш десант, разгромив успевшие высадиться на берег японские силы, вошел в Сеул и взял под охрану корейского императора, то возник вопрос: «Что же нам делать дальше?»
Чисто военная сторона вопроса была понятна, Япония – островная держава и, лишившись флота, она становится полностью беззащитной, не имея возможности ни перебросить войска на материк, ни вернуть их обратно на острова. У нас была техническая возможность полностью разорить эту, совсем небольшую, по сравнению с Россией, страну. Но мы не стали так поступать по нескольким причинам. Во-первых, это было бы не по совести, ибо все случившееся привело бы к гибели большого количества ни в чем не повинных мирных людей. Во-вторых, Япония – древняя страна с высокой и своеобразной культурой, и ее уничтожение было бы преступлением перед человечеством. В-третьих, выгоду от такого деяния получила бы не Россия, а ее враги, которые не замедлили бы воспользоваться случившимся и вновь натравили бы японцев на Россию. Но в то же время было необходимо раз и навсегда устранить угрозу со стороны Японии восточным рубежам России.
Ирина перевела дух.
– Дело в том, что Япония – маленькая страна, ограниченная в своих размерах и природных ресурсах. В то же время ее народ весьма искусен в ремеслах и трудолюбив, в силу чего, перейдя на индустриальный путь развития, Япония может стать мировой фабрикой, превзойдя в этом Великобританию.
Для своего процветания Япония нуждается в трех вещах: источниках сырья, рынках сбыта товаров и вечном мире, ибо ее небольшое население неспособно поддерживать сколь-нибудь значимые для двадцатого века вооруженные силы без ущерба для собственной экономики. Все это способна дать Японии именно Российская империя, в том, разумеется, случае, если страна Ямато будет ей настоящим другом и союзником, а не врагом.
– Мне все это понятно, – кивнула вдовствующая императрица, – действительно, крайне неприятно было бы иметь на наших восточных границах врага, мечтающего о мести. Такую страну, как Япония, лучше сделать своим другом и союзником. Но, Ирина, вы все еще не объяснили мне – каким образом вашему командующему пришла в голову мысль сделать японскую принцессу всероссийской императрицей?
Ирина вздохнула.
– Ваше величество, после длительных размышлений было признано желательным сделать то, что сделали американцы после капитуляции Японии в августе сорок пятого года. То есть, образно говоря, обменять процветание и защиту на лояльность. А поскольку Россия и Япония – страны по своей сути военно-феодальные, то явно напрашивался брак между представителями династий, скрепляющий собой мирный договор. Единственное препятствие к этому браку – иноверие невесты – было легко преодолимо. Если вы помните, ваше величество, переговоры об этом браке были начаты еще при жизни вашего старшего сына императора Николая Второго. Тогда никто и не подозревал, что произойдет трагедия – злодейское цареубийство, и юная дочь японского императора станет российской императрицей.
Мария Федоровна вытерла слезу платочком и сказала:
– Бедный Ники, он так радовался, что его любимый младший брат, наконец, обретет семейное счастье. Но ведь все договоренности были предварительными, и после смерти Ники их еще можно было изменить.
– Ваше величество, – сказала Ирина, загадочно улыбнувшись, – не знаю, насколько это достоверно, но я слышала, что ваш младший сын заявил, что он никогда не жаждал сесть на трон своего отца и брата. И, если уж так вышло, что волей Провидения он будет вынужден занять это место, то не начнет свое царствование с подлости.
– Да, это похоже на Мишкина, – кивнула вдовствующая императрица, – он просто весь в этих словах. Но я чувствую, Ирина, что вы мне что-то не договариваете.
– Да, вы правы, – ответила Ирина. – Было и еще одно обстоятельство, которое заставляло стремиться к заключению этого брака. Ваше величество, я могу быть с вами
