– Спасибо, адмирал, – кивнул император Мацухито, – если русские разгромят британцев, то это будет для нас знаком того, что боги не оставили страну Ниппон, и мы стоим на верном пути. А сейчас давайте посидим и посмотрим на то, как цветет сакура, при этом сохраняя достоинство, и очистив душу от бренных мыслей.
Доступ морских судов к гавани Палембанга, расположенной на реке Муси в восьмидесяти шести километрах от ее устья, возможен был только во время прилива, когда поднявшаяся морская вода подпирает течение реки и увеличивает глубину фарватера. Обычная высота прилива – полтора-два метра – этого вполне достаточно для того, чтобы крупнотоннажные суда могли свободно пройти по реке.
Ранним утром 20 апреля вместе с утренним приливом вверх по реке поднимался небольшой караван, состоящий из трех танкеров, несущих на мачтах торговые флаги Германской империи. Суда конвоировал крейсер 2-го ранга «Герта» германского колониального флота, что было совсем не лишним в эти смутные времена.
Пусть королевство Нидерландов и придерживалось строгого нейтралитета в грядущем конфликте Англии с Русско-Германским союзом, но находящаяся поблизости от Суматры британская военно-морская база в Сингапуре все же несла определенную угрозу для русских и германских торговых судов. История английского флота началась с пиратства, и британские корабли запросто могли заняться тем же, чем промышляли когда-то их предки.
Наличие вооруженного эскорта под германским флагом заставило бы любого британского капитана как следует подумать, прежде чем предъявлять какие-либо претензии каравану, состоящему из танкеров «Иван Бубнов», временно ставшего «Вулканом», «Дубны», переименованной в «Кристину», и «Лены», получившей имя «Элеонора».
Контракт между компанией «Роял Датч» и военно-морским флотом Германии был обеспечен безотзывным аккредитивом Дрезднер-банка и предусматривал приобретение двухсот пятидесяти тонн натуральных смазочных масел, тысячи тонн керосина, двух тысяч тонн газойля, который тогда считался отходами производства, а потому практически ничего не стоил. Ну, и семнадцать тысяч тонн мазута и сырой нефти в той пропорции, в которой нефтеперерабатывающий завод в Палембанге сможет обеспечить поставку мазута.
В сумме получались как раз те самые двадцать тысяч тонн, о которых первоначально шла речь при разговоре капитана 1-го ранга Иванцова и капитана цур зее фон Труппеля. Коммерческой стороной дела и организацией процесса поставки топлива занимался весьма пронырливый молодой человек по имени Курт Отто Линдеманн, рекомендованный Оскаром фон Труппелем. Именно он взял на себя все хлопоты, решил вопрос с оплатой и сделал так, что для нефтеперегонного завода в Палембанге этот контракт стал срочным и внеочередным.
Была задержана отгрузка продукции всем остальным покупателям. И вот уже неделю завод работал только на немецкий заказ, заполняя мазутом и газолином все свободные емкости. Дело в том, что до этого продукты сии считались отходами и просто сжигались. Возможность продать этот «мусор» за живые деньги привела голландцев в восторг.
Но герр Линдеманна был не только и не столько коммерсантом. Будучи кадровым офицером германской военно-морской разведки, во время проведения этой операции он должен был внимательно присмотреться как к своим русским союзникам, так и к голландским Ост-Индским колониям. Кайзера Вильгельма весьма встревожило то, что Германская империя, как оказалось, не располагала собственными источниками сырой нефти. А информация о том, что именно нефть станет основным сырьем для экономики XX века, подтвердилась с появлением пришельцев из будущего.
Мало того что месторождений нефти не было на территории самого Рейха, она в сколь-нибудь серьезных количествах отсутствовала и в прилегающих к Германии регионах. Наиболее богатой этим ресурсом из соседей оказалась бывшая союзница Германии Австро-Венгрия. Немного в Австрии, немного в Словакии, немного в Венгрии. Но это все крохи. Хотя и достаточно на первое время. К тому же, после подписания союзного договора между Россией и Германией, отношения между Рейхом и Австро-Венгрией резко ухудшились.
Кроме Австрии, ближайшие к Германии крупные месторождения нефти находились в Румынии. В Плоешти нефть добывали почти уже полвека. Кайзер помнил, что румынским королевством правил Кароль I, в молодости носивший имя Карла Эйтеля Фридриха Людвига фон Гогенцоллерн-Зигмарингена. Отцом румынского монарха был князь Карл-Антон Гогенцоллерн-Зигмаринен, бывший одно время министром-президентом Прусского королевства. Румынский король закончил военную академию в Берлине, был прусским офицером и участвовал в войне с Данией в 1864 году.
Но Румыния во многом зависела от своих соседей. А также от государств, предоставивших ей кредиты, по которым следовало расплачиваться. Одним из таких государств была Франция, которая могла заставить Румынию отказать Германии в поставках нефти.
Ну и, конечно, Россия – страна, у которой были Бакинские нефтепромыслы, дававшие прекрасную и дешевую нефть. Идея совместного русско-германского трансъевропейского нефтепровода, о которой было доложено кайзеру, очень понравилась Вильгельму. Ну, любил германский император всё монументальное…
Нефтепровод с поэтическим названием «Дружба», конечно, стоил бы немалых денег, и строительство его продолжалось бы не один год. Но, с другой стороны, ведь построили же русские всего за восемь лет трансконтинентальную железную дорогу протяженностью более десяти тысяч километров. Проект выглядел экономически взвешенным и сулящим всем его участникам немалые барыши.
Бурно развивающаяся германская экономика с каждым днем будет требовать все больше и больше нефти. Кайзер подозревал, что стоит германским промышленникам войти во вкус нефтяного бизнеса, как потребление этого ресурса возрастет в десятки, если не в сотни раз.
Адмирал Тирпиц уже ставил перед кайзером вопрос о переводе строящихся крупных германских кораблей на жидкое топливо. Еще немного, и уголь станет уделом домашних каминов и городских электростанций. Даже с железной дороги его грозит вытеснить ныне почти бесполезный газолин. Так что для Германии оборотной стороной медали являлась нарождающаяся нефтяная зависимость от России, из-за которой разрыв или даже просто осложнение отношений с Петербургом могли стать для немецкой промышленности экономическим самоубийством. А значит, решили в Берлине, российским поставкам заранее надо было искать достойную альтернативу.
