положу!
– Вашу мать! Стрелки безрукие. – Чуть не зацепили. От «виллиса» выпущенной очередью оторвало кусок железа. Хорошие автоматы у пиндосов, мощные. Но есть у них один маленький минус, уж больно быстро патроны кончаются. Сделав еще по паре очередей, стрелки заткнулись, видимо, перезаряжали оружие. Быстро, но спокойно поднимаюсь из своего укрытия и ловлю в прицел первого. Тот стоит совсем близко, не прячась. Два выстрела – готов. Перевожу ствол дальше. Второй, судорожно пытаясь попасть в горловину автомата магазином, стоит за крылом грузовика. Видна только одна рука, ну и голова конечно. Не-а, ни фига не промахнусь. Два выстрела туда, попал первым же, прямо в лицо. И это трясущимися руками. Бандит, вскинув руки к лицу, заваливается на бок, глухо рыча. Вот и отлично. Иду к грузовику и понимаю – осел, про Фукса забыл. Он наверняка с ними заодно. Где же он? Подойдя к грузовику, резко приседаю, но слышу сзади движение, и в голову бьет мощнейший удар. Падаю, мысли улетают, последней была – не сдержал слово, не выбрался.
– Слышь, боец. Очухивайся скорее, идти надо, – вырывает меня из забытья чей-то тихий голос.
– Кто здесь? – пытаюсь осмотреться, в глазах двоится. Чего у меня с головой-то? Не приходилось стоять рядом с колоколом в церкви? Вы многое потеряли. Звон стоит почище «Вечернего».
– Майкл я. Помнишь меня? – снова раздается голос.
– Я думал тебя «скопытили».
– Я тоже так думал. Отъехали мы с этим «ученым» за холм, остановились. Он из машины, я – за ним. Тут меня кто-то по башке и приложил. Очнулся я совсем недавно, слышу – стреляют. Я ведь в кузове был. Высунулся, смотрю «крота» нашего хмырь какой-то за машину ведет. После выстрелы затихли, а этот, что ученого уводил, рванул вокруг грузовика. Я вылез, но поздно, только и увидел, как он тебя приголубил. Оружия нет, поднял кирпич и в него запустил, представляешь – попал. Вон, связал я его.
– А этот, «крот» который, где? – почти очухавшись, спросил я.
– В кузове, только сдохнет он. Его убрать хотели, но не добили. Тяжелый он – не жилец.
– Его надо оставить «амерам» и кое-что подкинуть в карманы.
– Ясно, только надо сваливать отсюда. Мы сейчас в овраге сидим. «Амеры» постоянно по дороге ездят.
– Давай машину на дорогу, этому уроду, – я показал на бандита, – пулю, чтобы голова не качалась, и ходу отсюда.
– Ты идти-то сможешь? Тебе кроме ноги, в башку хорошо прилетело, чуть ниже и он бы тебе шею сломал. С животом чего? Кровищи – море.
– Попробую, поможешь немного, вдруг завалюсь. В живот штыком получил. В башке гул и боль – адские, чего там у меня?
– Жить будешь. Он тебе прикладом по затылку так засветил, что я вроде даже звон слышал. Но на вид вроде ничего, царапина.
– Поехали, шутник, у меня от таких царапин вся башка уже в бороздах, хоть картошку сажай, – я с трудом и с помощью неожиданно появившегося помощника поднялся. Да, ведь совсем недавно мне уже так прилетало, там хоть каска спасла, а тут… Словом – кто-то сверху очень не хочет, чтобы я умер.
Выгнав грузовик на обочину дороги, остановились. Я решил посмотреть Фукса. Нельзя его живым америкосам оставлять – вылечат еще, наговорить он может дай боже. Только он знал, что мы не немцы. Бандосы же были в полной уверенности, что мы самые настоящие фашисты. Придя в сознание и что-то бормоча, Клаус даже не кричал. Среди бессмысленной болтовни я разобрал:
– Я не виноват…
– Я знаю.
Он закрыл глаза, и голова упала набок.
Вот как бывает. Мы задумали использовать и подставить этого человека, а ему и самому досталось. Помогая нам, он преследовал свои интересы. А сдали нас – гангстеры, причем как обычно – за «бабки». Захотели хапнуть двумя руками. Одного только я не понял:
Если янки все знали, почему опоздали? Зачем стали выводить Оппи из укрытия? Но после, подумав, я понял. Задержав возле стрельбища Клауса, бандиты не знали – там мы, или еще нет. До города с километр, быстро не сообщишь. Гровс, а это был именно он, видимо, решил подстраховаться и вывести ученого самолично. Тоже в городе находился в это время. У него не было данных о том, что мы уже на позиции. И вообще, «амеры» просто не представляли, что тут будет работать снайпер. Вот таким образом мы и выполнили задание. Утром, как сказал Майкл, начнут работать бригады по истреблению бандитов, помогавших нам, а впоследствии продавших нас. Всем этим гангстерито еще аукнется их любовь к баблу.
Оставив Фуксу папку с бумагами, мы поспешили удалиться. Компромат был убойный, должны янкесы поверить в то, что здесь были именно немцы, должны.
А уйти спокойно нам все-таки не удалось. Началась стрельба неожиданно. Мы только услышали скрип тормозов, и тут же по нам открыли огонь. Майкла ранили почти сразу, я успел укрыться. Бросив последнюю пару гранат, стал ждать, когда полезут. Сил на какие-нибудь маневры уже не было.
Янки осталось трое. Один прыгнул на Майкла, двое занялись мной. Ну почему мне всегда достается самое вкусное. Бой на ножах, второй за ночь – это что-то. Убив одного, случайно, тот сам напоролся на мой тесак, второго не смог остановить. Боль в левой кисти, которой я перехватил его нож, перечеркнула прежние ранения. На секунду показалось, что американец мне руку отрубил. С удвоенной яростью я прыгнул на того и, чудом увернувшись от встречного удара, вогнал нож в бок противнику. Как он взвыл. Раненый тигр просто. Мы сцепились как боксеры на ринге. Америкос пытался меня задушить, а я кромсал и кромсал его, вгоняя раз за разом нож ему в бочину. Удара после седьмого тот наконец разжал пальцы и отпустил мое горло. Выдохнув с облегчением, я оттолкнул солдата и повернул голову в сторону Майкла. Он и его противник лежали на земле. У Майкла из груди торчал нож, а в руке был зажат пистолет. Во время короткой схватки со своим противником я слышал рядом выстрел, наверное, Майкл успел убить янкеса до того, как
