– Да-да, конечно. Я никуда не уйду.
«Пока еще не уйду».
– А что же вы томатный сок не пьете, мисс Тиммс?
Я смотрю на стакан:
– Что-то мне расхотелось.
– Давайте я вам чего-нибудь выпить принесу? От чужих россказней всегда горло промочить хочется.
– Нет, спасибо, не надо, – отмахиваюсь я.
– Я вас очень прошу! – с напускным разочарованием вздыхает он.
– Хорошо, чуть попозже.
Фред Пинк скрывается в коридоре. Я выключаю диктофон. Весь рассказ записан, но слушать я его больше не собираюсь. Только упертый конспиролог или умалишенный мог обнаружить связь между этой норфолкско-дублинско-алжирско-американо-тихоокеано-загадочно-восточной эпопеей и исчезновением шести студентов в 1997 году. Хорошо бы улизнуть сейчас, пока электрички в Лондон еще часто ходят. Фред Пинк обидится, пошлет мне злобный мейл, ну и что с того? Я – журналист, по двадцать злобных мейлов в час получаю. Фред Пинк девять лет провалялся в коме, еще больше провел в психушке где-то под Слау и всей душой верит в колдовство и силы зла. Больной на всю голову, что с него возьмешь. Нет, я пообещала ему остаться до девяти вечера, а сейчас только 8:27. Как я и предполагала, от Эврил пришло сообщение:
Отвечаю:
С ФП пока неясно. может успею на 9:30 до паддингтона. дома к 11 ххх
Отправляю сообщение. Не помню, ужинала ли я сегодня. Наверное, нет. Спускаюсь в бар, может, там чего-нибудь перекушу. Паб сейчас похож на дешевую театральную декорацию. Слепой посетитель с собакой-поводырем уже ушел, в зале осталось всего четверо. На плазменном экране телевизора команда в красном играет против команды в синем. Понятия не имею, кто они. Эврил знает, что MUN – это «Манчерстер юнайтед», а ARS – «Арсенал», но я в футбольных сокращениях вообще не разбираюсь. Бьют угловой. Старая карга за стойкой бара внимательно следит за игроками – гола так и не забивают – и лишь потом шаркает ко мне. Спрашиваю, есть ли что из еды. Карга выдерживает долгую паузу, всем своим видом выражая презрение к столичным журналисткам-лесби, а потом изрекает на одном дыхании:
– Картофельные чипсы, соленые или с сыром и луком, жареный арахис, кешью в медовой глазури. Все.
Ого, прямо пир горой.
– Дайте, пожалуйста, два пакетика кешью и диетический тоник с лимоном. Спасибо.
– Диетического нет, только обычный.
– Значит, выпью обычного. Благодарю вас.
Карга достает пакетики орехов из коробки, берет бутылку тоника с нижней полки, открывает крышку, бросает в стакан заветренную дольку лимона и тычет в кассовый аппарат костлявым пальцем.
– Три фунта сорок пять пенсов.
Протягиваю деньги без сдачи.
– А вы для какой газеты пишете? – спрашивает она.
– «Подзорная труба». Это журнал.
– Никогда о таком не слыхала.
– Он американский.
– Как наш «Сыщик»{41}? Весь такой язвительный?
– Нет, не совсем. Там сатиры почти нет.
– С чего бы вдруг американцам стала интересна судьба шести студентов, пропавших в маленьком английском городке девять лет назад?
– Не знаю. Это главному редактору решать. А мне в самом деле любопытно, – говорю я, подумав, что о Салли упоминать не стоит. – Работа у меня такая – любопытствовать.
– Да кому она интересна, эта старая история?! – Она косится на дверь мужского туалета, наклоняется ко мне поближе; под толстым слоем крем-пудры заметны следы бурно прожитой жизни. – А вы Фреда зря подзуживаете. Он и так считает, будто виноват, что Алан его без вести пропал. Одно слово – ненормальный. Он вам сказал, что его шесть лет в психушке Докинса продержали, с телепузиками?
– Да, мистер Пинк от меня своей истории болезни скрывать не стал.
Старая карга двигает челюстью, пережевывая невидимую жвачку.
– Ага, а теперь он вообразил себя инспектором Морсом, который раскроет тайну исчезновения шестерых пропавших, а может, и их самих отыщет, и Алана своего ненаглядного. Говорю ж, ненормальный. Тоже мне, герой телесериала! Это ведь не кино и не развлечение. Это серьезно. Горе у людей, понимать же надо. Прошлое лучше не ворошить. Вон, Фреда даже жена бросила, а ведь святая женщина была, его Джеки. А как Фреда в Алжир понесло, так она и не выдержала, собрала вещички и умотала к родне, на остров Мэн. Теперь Фред целыми днями только и думает что о своих теориях, об иллюминатах, о святом Граале, об Атлантиде и о прочей чертовщине. А тут еще вы его своими
