– Ты не голоднее нас, – говорю я ей.
В проулок Слейд врывается ветер, спиралью взвихривает снежную крупку вперемешку с палой листвой. Натягиваю на голову Бомбадила капюшон, защищая наушники, застегиваю молнию до самого верха – поле моего зрения сужается до овала с меховой опушкой. Вспоминаю песчаные бури на родине сеида, в Атласских горах. Как быстро пролетел двадцатый век. Кошка наконец отвязалась. Ноги Бомбадила леденеют в хлипких кроссовках. Ничего страшного, он умрет раньше, чем успеет их отморозить. Угрызений совести я не испытываю.
А вот и наша гостья. Невысокая и худощавая, укутанная в теплую зимнюю одежду, она идет по проулку Слейд, окруженная снежно-белым летящим светом. Доктор Айрис Маринус-Фенби, врач-психотерапевт из Торонто, консультант в психиатрической лечебнице Докинса, неподалеку от Слау. Волею случая – точнее, двух – она выбрала путь, который и привел ее к нашей апертуре. Первой случайностью стало то, что в 2008 году она ознакомилась с дневниками Фреда Пинка, бывшего пациента психиатрической лечебницы Докинса, умершего в 2005 году, а по результатам изучения этих записей опубликовала ряд научных работ о психозе похищения. В этих трудах неоднократно упоминается, что Фред Пинк был одержим неотвязным страхом преследования и маниакально боялся энергетических вампиров, пожирающих души, – неких Иону и Нору Грэйер, давно умерших. А вторая случайность, вероятность которой вообще ничтожно мала, заключается в том, что Айрис Маринус-Фенби – Одаренная, и это делает ее весьма желанной добычей. Заманить мозгоправшу-искусницу в ловушку оказалось легче легкого. Вот она останавливается – негритянка лет за тридцать, с кожей гладкой, блестящей и черной-пречерной, как косуха, на фоне которой ярко блестят зубы и белки глаз. Доктор Маринус-Фенби, работник умственного труда, одевается немодно и безвкусно, скрывает фигуру под бесформенным, почти мужским нарядом: летная куртка из овчины, широкие мятые штаны, туристические ботинки, темно-зеленый берет, шея обмотана куфией, никакой косметики. Жесткие курчавые волосы коротко острижены. На плече висит холщовая сумка цвета хаки. Мозгоправша-искусница невозмутимо глядит на Бомбадила, тощего паренька лет двадцати, с прыщавой кожей, воспаленными глазами и лабретой в губе над акульим стесанным подбородком. Лыжная куртка размера XXL болтается на давно не мытом теле, от которого тянет кислой, творожистой вонью. Айрис Маринус-Фенби, доктор философских наук, изучает очередной объект своих будущих исследований, нового Фреда Пинка – вот только с этим она знакомится лично. По моему наущению Бомбадил извлекает наушники из ушей, изображает на лице немой вопрос: «В чем проблема- то?»
Маринус-Фенби произносит условленный пароль глубоким, четким голосом со среднеатлантическим акцентом:
– Я ищу паб «Зеленый человек».
Бомбадил сам, без моего вмешательства, нервно выпаливает отзыв:
– «Зеленый человек» давным-давно закрылся, как «Лиса и гончие».
Айрис Маринус-Фенби протягивает ему руку в перчатке:
– Бомбадил?
Пальцы, обтянутые кашемиром, искрят психической энергией.
– Доктор Айрис Маринус-Фенби?
– Девять слогов произносить замучаешься. Зовите меня просто Маринус.
Вблизи заметно, что синяя клетка куфии – крошечные щиты Давидовы. Какой нарочитый символизм! Рукопожатие завершается.
– Вроде как по фамилии, что ли?
Мозгоправша-искусница мысленно отмечает чуткость испытуемого к требованиям номенклатуры.
– Маринус – не фамилия, а своего рода традиционное семейное прозвище.
Заставляю Бомбадила пожать плечами.
– Добро пожаловать в проулок Слейд, Маринус.
– Спасибо за приглашение. Я польщена вашим доверием. – Судя по всему, она понимает, что настоящего имени субъекта спрашивать не стоит. – Меня очень заинтересовали ваши мейлы.
– Ну, вам оризон своими глазами увидеть вроде как полезно будет. Для науки.
– Да, Бомбадил, мне очень любопытно, что мы сегодня увидим. Ох, здесь, на ветру, кожу как бритвой дерет. Может быть, пойдем куда-нибудь в тепло? У меня машина за углом припаркована. А на площади есть «Старбакс». Вы уже обедали? Если нет, то я угощаю.
– Нет, я в непроверенном месте разговаривать не собираюсь. Везде жучки прослушки, – говорю я.
Маринус делает еще одну мысленную пометку.
– Да-да, разумеется.
Киваю в сторону проулка:
– Лучше сразу туда пойдем.
– Сразу в «оризон»?
– Ага. Он пока никуда не делся. Я вчера там был.
– Значит, и в четверг, и вчера – два посещения, так?
– Один плюс один равно два. – Меня забавляет ее профессиональный подход. – Такой случай не каждый день представляется.
– И вход в… «апертуру» все там же? – Она вглядывается в клаустрофобическую темень проулка Слейд.
