– Да, – ответил я поспешно. – Да, все хочу сказать, но не нахожу повода…
Она сдвинула красиво оголенными плечами.
– Зачем настоящим мужчинам повод?
– Верно, – проблеял я, – прошу вас…
Она сунула фужер с недопитым шампанским пробегающему официанту и просунула узкую ладонь в согнутую кренделем мою руку.
Ресторан в соседнем зале, там тишина, громкая музыка только в дешевых забегаловках. Мы красиво и чинно переступили порог великолепнейшего ресторана, в самом деле не для богатых, а для очень богатых, которым не нужна показная роскошь.
Здесь ею и не пахнет, просто все сделано добротно и с настоящим вкусом, от дубового пола и до лепного потолка, а о просто накрахмаленных скатертях и говорить не приходится, все экстра-класса, все безукоризненно.
Правда, на столе натуральные свечи, но что делать, трансгуманисты рулят в науке и уже начинают в политике, как Иштван Золтан, но меньше всего трансгуманизма в ресторанах и прочих местах, где обыденно пьют и едят, как ели питекантропы, кистеперые рыбы и прочие наши предки.
Официантка к нам подошла не как официантка, а как приветливая хозяйка, с улыбкой протянула мне меню, где, как я сразу заметил, только названия блюд и напитков, но нет цены, то есть все за счет эмира Мохаммеда…
Я поблагодарил кивком, передал спутнице, она рассеянно просмотрела, по ее виду мне показалось, что ничего нового не увидела, для красивых женщин рестораны и роскошные яхты не в диковинку.
– Да, – сказала она небрежно, – выберите пока, а я на минуту отлучусь в дамскую комнату.
Я кивнул, все понятно, для шампанского и прочих лакомств нужно освободить емкости, сделал заказ, ориентируясь на сведения из инета, иначе хрен бы понял, что это за такие странные блюда.
Во взгляде официантки прочел уважение, при заказе я учел даже смену сезонов, когда невкусная рыба становится вкуснее, а жареная саранча с моллюсками просто умопомрачительным лакомством.
Моя красотка, вообще-то она Робин Маршалл, корреспондент газеты «Дейли Дейл», но я этого пока не знаю, явилась бодрая, с сияющей улыбкой, мужчины за другими столами провожают ее взглядами с интересом, а на меня посматривают с завистью. Мы своих питомцев любим за их тепло и ласку, породистых и непородистых, балуем и чешем, покупаем еду повкуснее, а мисочки подсовываем под самые мордочки, однако существуют же выставки, где сравниваем своих с чужими и отмечаем, чья сучка красивше.
Для женщин существуют конкурсы красоты, против которых безуспешно борются феминистки, но эту твердыню мужчины, которые в реальности создавали суфражизм, а теперь рулят феминизмом, точно не отдадут.
Я встал навстречу, когда она приблизилась, но она не села, а уставилась на меня с непонятным интересом.
– Вы что, уходите?
– Нет, – ответил я в неловкости. – Это… в наших диких странах Севера все еще принято… но успешно вытесняется потомками победивших конюхов и прачек.
Она с той же настороженностью села, а когда следом опустился на свое сиденье я, тихохонько охнула.
– Ой, я это же где-то видела… в каком-то старом кино… про древнюю Европу… Что-то про короля Артура…
– При короле Артуре нравы были, – сообщил я заговорщически, – как сейчас в Америке. Это появилось намного позже. И, вы не поверите, все еще кое-где существует.
– Ой, – сказала она с интересом, – посмотреть бы вживую! Это же все равно что побывать во временах Клеопатры!
– Смотрите на меня, – предложил я великодушно. – Я и есть живой египтянин.
Она посмотрела, наморщила нос.
– Вы скорее Антоний. Был такой…
– Святой Антоний? Я что-то читал про его искушения.
– Нет, который соблазнил Клеопатру.
– Ух ты, – сказал я изумленно, – а мне казалось, это она его соблазнила и поимела в свое полное и безраздельное удовольствие.
Официантка принесла наш заказ, я изобразил на лице приятное изумление, хотя к изыскам в еде, как настоящий трансгуманист, абсолютно равнодушен, но когда живешь среди простых и даже очень простых людей, надо мимикрировать под общий уровень.
Моя спутница вскинула брови, всматриваясь в блюда.
– О, здесь карнери и лярбрук?.. Да вы знаток!
– Да, – ответил я скромно, – для чего еще человек живет, как не поесть и поспать?.. А мужчины еще и понаслаждаться самым лучшим и древним способом?
Она взяла нож и вилку, переспросила, глядя не на блюдо, а мне в глаза:
– Правда? Подумать только, какая глубина знаний у Лавронова Владимира Алексеевича, восходящей звезды в нейрофизиологии… У которого несколько ярких работ в научных журналах с солидной репутацией, трудоголика, натурала, в извращениях вроде бы не замечен… Гм, наверняка плохо смотрели…
Я спросил с обидой:
– Почему это? Что во мне намекает?.. Или в дамской комнате плохой Вай-Фай?.. Да вы кушайте, в лярбруке много цинка, он полезен…
