совета. Через несколько минут уважаемые члены Совета должны будут занять свои места и приступить к обсуждению поступка студентки. В общем-то, поступок выеденного яйца не стоил, если бы у него не было длинной предыстории. Из-за этой злосчастной предыстории Вероника теперь стояла перед выбором: признаться членам Совета об истинных причинах своего проступка и тогда быть отчисленной ректором из-за того, что нарушила его требование, или солгать членам Совета, на чем настаивал Петр Иванович, и быть отчисленной за вранье, ибо то, что она говорит неправду, станет понятно с первого ее слова. Ведь ей так и не удалось влюбиться в Никиту.
Придуманный вчера подругой и старательно выполненный сегодня самой Вероникой трюк из методики G9°9, к сожалению, не сработал. Любимица преподавателя физики благополучно решила на контрольной по этому предмету два варианта задач: свой и тот, что достался Никите. Но парень на протянутый Вероникой листочек с готовыми ответами посмотрел совершенно без энтузиазма и, недоуменно пожав плечами, сказал, что и сам прекрасно справился. В итоге, к моменту, когда заседание Совета должно было вот-вот начаться, Ника испытывала к Никите не то что любовь или хотя бы безразличие, а ярко выраженную, оформленную в виде глубоко осмысленного чувства ненависть.
– Добрый день, Вероника, – вывел студентку из потока бессвязных мыслей ректор, спешащий на заседание Дисциплинарного совета.
– Добрый, Петр Иванович, – невесело откликнулась она.
– Ну, не стоит так переживать, – поддержал профессор второкурсницу, заметив, что ее настроение на нуле. – Совет всегда делает снисхождение влюбленным.
Вероника никак не прокомментировала реплику ректора, только грустно вздохнула.
– У тебя, надеюсь, получилось с G9°9? – строго спросил профессор.
– Получилось, – зачем-то солгала Ника.
Петр Иванович насторожился. Он пристально посмотрел в глаза студентки в течение нескольких секунд, а потом вдруг улыбнулся:
– Ну, молодец-молодец. И, кстати, ты рановато пришла. Первым будет разбираться поступок Никиты Беляева.
– Как Никиты? А что он уже успел натворить? – встрепенулась Вероника.
– Как что? Разве ты не знаешь? Несанкционированное проникновение в общежитие девушек вчера ночью. И обрати внимание, – Петр Иванович предупреждающе глянул на Веронику и перешел на шепот, – он лез к тебе в общагу не за моей ручкой, а представляешь, какое совпадение, – потому что неожиданно влюбился в тебя.
Профессор, сообщив студентке все, что хотел, нырнул в зал заседаний, оставив собеседницу в легкой растерянности. Вероника, которая еще пару минут назад была занята рассуждениями на тему, как сильно она ненавидит заносчивого одногруппника, вдруг испытала к нему что-то вроде сочувствия. Ника поняла, что кто-то видел, как Никита залез к ней в общагу, и наябедничал об этом Дисциплинарному совету. А ректор, не желая, чтобы инцидент с его ручкой, а следовательно, и с пропавшей информацией получил огласку, видимо, потребовал от Никиты того же, что и от набедокурившей студентки, – притвориться влюбленным. А что из этого выйдет? Парень солжет членам Дисциплинарного совета, те временем его выведут на чистую воду, и все – прощай Универ?! Никиту отчислят следом за Вероникой. Нет, ей решительно не хотелось, чтобы из родного вуза выгнали ее, а в придачу еще и одногруппника, будь он хоть сто раз самым вредным.
Ну вот, легок на помине – к дверям зала заседаний уверенной походкой шагал Никита. Его лицо не выражало ни капли волнения, что ужасно разозлило Веронику – она тут стоит, за него переживает, а ему хоть бы хны. Ника в экстренном порядке придала лицу выражение безразличия и чуть-чуть вздернула подбородок, чтобы у задавалы, не дай бог, даже мысли не промелькнуло, что она чем-то встревожена.
– Заседание еще не началось? – спросил Никита, подойдя к Веронике.
– Нет. А чего ты так торопишься? Не терпится из Универа вылететь? – Ника одарила парня ехидной улыбкой.
– Почему это я должен вылететь? Боюсь, отчисление, наоборот, грозит тебе, – усмехнулся Никита.
– Как же, как же, – съязвила Вероника, – я-то выкручусь, у меня железная отмазка, а вот у тебя – без вариантов.
– Это у меня-то без вариантов?!..
Какой-то странный звук, непонятное торопливое цоканье, заставило молодых людей поставить на паузу свою содержательную беседу и обернуться. По коридору со страшной скоростью неслась Наташа. Она еле-еле справлялась с сумасшедшим темпом бега. Ее золотистые кудри подпрыгивали на плечах синхронно с движениями ног, а пылающие веснушки, которые были заметны с большого расстояния, выдавали крайнюю взволнованность. Вероника следила за приближающейся к ней подругой с замиранием сердца – ей казалось, она вот-вот грохнется на пол. Зачем она мчится на такой скорости по скользкому полу, да еще и на таких высоченных каблучищах?
– Наташа, осторожней! – крикнула в отчаянии Вероника.
Но было поздно. Произошло именно то, чего она больше всего боялась: у подруги подвернулась нога и она, не добежав до одногруппников каких-то полметра, рухнула на пол.
– Ой! – вскрикнула Наташа. – Господи, как больно!
Молодые люди как по команде ринулись на помощь девушке. Никита приподнял ее и подхватил за талию, а Вероника тянула за руки.
– Наточка, ну что ж ты так неосторожно? Сильно ушиблась? – сокрушалась Ника.
– Сильно! Ужас как нога болит! Наверно, растянула.
– Ты опирайся на меня. Сейчас мы тебя поднимем и в медпункт отведем. А там дадут что-нибудь обезболивающее, – подбадривал Никита.
Наташа, уже практически поднятая на ноги совместными усилиями ребят, вдруг как-то неловко дернулась, по всей видимости, от пронзившей ее невыносимой боли, и снова повалилась на пол, лишив поддерживающих ее ребят равновесия, и Вероника с Никитой, налетев друг на друга, столкнулись лбами.
– Ой! – вскрикнули молодые люди одновременно.
Наташа самодовольно улыбнулась, и, перестав стонать и ойкать, спокойно поднялась на ноги. Ее одногруппники, потирая ушибленные лбы, глядели на нее с нескрываемым
