– И не мечтай, – перебила Вероника, – шрам на голове, точнее – на затылке.
Она приподняла волосы и развернулась к Никите спиной. – Видишь?
– Не очень.
– Где-то здесь…
Вероника попыталась пальцами нащупать чуть заметный бугорок у себя на затылке, но у нее не получалось.
– Ого! Представляешь, Никит, его нигде нет. Рассосался.
Никита приблизился к Веронике и, запустив пальцы в ее волосы, нежно исследовал затылок. От его прикосновений у Ники перехватило дыхание.
– Действительно нет, – констатировал Никита волнующим шепотом.
– Ну, нет так нет, – резко отстранилась Вероника. Она и так в своем сострадании к пораненному зашла слишком далеко.
– Вообще-то немного странно, что шрам полностью исчез. Разве так бывает?
– Как видишь – бывает, – пожала плечами Вероника.
Никита тянул время как мог – не спеша ел бутерброды, пил чай крохотными глоточками, а когда ужин дошел до своего логического конца, потребовал добавки. Ему не хотелось покидать уютную комнатку женского общежития и ее хозяйку. Мотивировал он это себе тем, что чем дольше он задержится у Вероники, тем больше вероятность того, что сразу после его ухода она ляжет спать, а не придумает какого-нибудь очередного приключения. И, что приятно, хозяйка тоже почему-то не спешила выгонять припозднившегося гостя, но нашелся-таки один бдительный страж порядка и нравственности, который явился ровно в десять вечера и, гневно сверкая глазами, указал Никите на дверь. Парню ничего не оставалось, как подчиниться злобной вахтерше, известной своей любовью доносить Дисциплинарному совету о малейших нарушениях на вверенной ей территории.
Вообще-то, Никите давно надо было бы покинуть общежитие девушек потому, что он уже пропустил два звонка от отца. Каждый раз, когда смартфон заливался веселой трелью, по которой парень распознавал звонившего, ему приходилось сбрасывать вызов, ведь разговаривать при Веронике он не мог.
Выскочив на улицу и отойдя в безлюдное местечко, Никита набрал отца. Парень не знал, зачем тот звонил ему, но у него самого накопилось много новой информации и вопросов, ответы на которые, возможно, легче было бы найти совместными усилиями. Вчера от Вероники Никита узнал о пропавшей из кабинета ректора информации, хранящейся в сейфе. Сама Вероника утверждала, что сейф на момент, когда она его открыла, был пуст. Но Петр Иванович был уверен, что именно Вероника виновата в исчезновении документов. Проанализировав эту историю, Никита пришел к выводу, что объяснить ее можно двумя способами.
Одно из объяснений предполагало, что Вероника могла не увидеть в сейфе никаких документов, дисков, флешек и тому подобного потому, что информация хранилась не на обычных бумажных или цифровых носителях. Информация, образно говоря, могла просто висеть в воздухе, или точнее сказать, благодаря методике S9i6 в сейфе было создано информационное поле, удерживаемое его особыми стенками. При открытии сейфа поле было разрушено, но сама информация, если она была уникальной, а не каким-нибудь дублем, исчезнуть не могла. Куда она переместилась? По идее, если не было воздействия извне, – на ближайший носитель, то есть в память Вероники. Но Ника ничего подобного не ощутила. Значит, в этот момент в кабинете ректора был кто-то еще, кто перенаправил информацию на другой носитель, применив соответствующую методику.
Другое объяснение сложившейся ситуации, найденное Никитой, было куда проще первого. Сейф действительно мог быть абсолютно пуст. Возможно, ректором была затеяна странная игра, цель которой оставалась непонятной. Он создает дубль информации про коды доступа в свой кабинет и помещает его в память Вероники, далее заставляет Никиту спровоцировать ее на проникновение, а после обвиняет ее в содеянном. В таком случае поведение Петра Ивановича представляется более чем подозрительным. И помочь с ним разобраться как раз и хотел попросить отца Никита. В архиве Большого совета имеется досье на всех более-менее известных людей ведьмовского сообщества. Порывшись в нем, наверняка можно найти что-то интересное о попавшем под подозрение Никиты главе Университета N7H25.
– Пап, привет. Ты звонил?
– Звонил. Мне нужно с тобой очень серьезно поговорить.
Голос отца выражал крайнюю степень недовольства, что происходило довольно редко.
– Пап, не сердись. Сбрасывал звонки, потому что был рядом с объектом – не мог говорить.
– Ты правильно понял. Я очень зол. Но не из-за того, что ты не брал трубку. До меня дошли слухи, что ты применял магию, это так?
Никита напрягся. Что отец имеет в виду? Астрологические послания, которые парень отправлял Веронике, чтобы найти ее в тайге? Пожалуй, можно было обойтись без них, но так бы Никите пришлось несколько часов рыскать по лесу. Вероника за это время успела бы замерзнуть и страшно перепугаться.
– Мне пришлось…
– Что значит «пришлось»? Ты из-за этой девчонки совсем голову потерял? Надо было вышвырнуть котенка на улицу или, уж если ты такой сердобольный, нашел бы ему хозяина. Но догадаться применить магию невидимости?!
– Методику оптического камуфляжа, – поправил Никита, – здесь так говорят.
Осознав, что отец имеет в виду другой случай, когда применение магии действительно не было продиктовано хоть малейшей необходимостью, Никита понял, что оправдываться бесполезно, и решил защищаться нападением:
– Папа, чего ты разошелся? Я ведь все-таки уже выпускник, и мне, между прочим, как и тебе, разрешаются мелкие маленькие сюрпризы для близких по праздникам.
– Вот это как раз еще одна причина, почему мне не нравится твоя выходка! – Отец расходился все больше. – С какой это стати ты свою подопечную решил зачислить в категорию «близких»?
