– Что ж, – Петр Иванович покачал головой, – а тебе надо отдать должное, ты очень хорошо маскировался. В особенности поначалу. Не похож был на телохранителя, скорее наоборот. Хорошая тактика! Если у тебя получилось даже меня ввести в заблуждение, значит, злоумышленники точно не догадываются. Я даже считал поначалу, что ты можешь оказаться одним из них. Особенно сильно я начал тебя подозревать, когда заметил, что к котенку, которого я подбросил Веронике, применена методика оптического камуфляжа.
– Это вы донесли на меня Большому совету, что я применил магию?
– Без обид. Во-первых, на тот момент я подозревал, что ты можешь иметь отношение к злоумышленникам, и мне нужно было, чтобы Совет тебя проверил. Во-вторых, согласись, это было непрофессионально. Так тупо выдать себя! Хорошо еще, что мне. Невозможно охранять объект, если испытываешь к нему чувства. Вас разве в Академии охраны этому не учили?
– Я закончил другой вуз. Моя задача – не только обеспечение безопасности Вероники. Я должен понять, почему ей угрожает опасность.
– У нас с тобой похожие задачи. Наверно, поэтому Совет не рассказал нам друг о друге. Он хотел, чтобы мы работали не в команде, а параллельно. Совет осторожничает. Они нас проверяли. Они боятся, что кто-то из нас может оказаться двойным агентом. А тут еще ты постарался с котенком.
– Но вы, Петр Иванович, тоже повели себя не совсем профессионально. Зачем было провоцировать Веронику на взлом? Этим вы подвергли ее опасности.
– Не забывай, мое задание не включает в себя охрану девушки. Только понять, почему она – ключ и что этим ключом можно открыть.
– Разве не очевидно, что это как-то связано с информацией, хранившейся в вашем сейфе?
– Разумеется. Поэтому я и хотел, чтобы именно Вероника ближе всего находилась к нему, когда он будет вскрыт.
– Расскажите детальней.
– Шестнадцатого декабря ко мне подошел Валентин Семенович и сказал, что ему известно о готовящемся преступлении – кто-то собирается ночью вскрыть сейф.
– Интересно, откуда наш любитель пенсне получил такую информацию?
– Этот старый лис очень хитер. У него многолетние связи в самых разных кругах, на него работает сеть осведомителей. Студенты считают его дряхлым злобным занудой, кажется, даже кличку придумали соответствующую – Кощей, но он не так прост, как можно подумать. Возраст сделал Валентина Семеновича не только ворчливым, но и проницательным.
– То есть вы сразу всерьез восприняли его сигнал?
– Да. У меня не было повода сомневаться в словах профессора. Сначала я решил просто усилить меры безопасности, но потом мне пришло в голову решение поизящней. Во- первых, я распорядился, чтобы в кабинете установили камеры видеонаблюдения. Взломщики вряд ли почувствуют наличие в моих владениях электроники, а вот если бы я сам остался, даже наложив на себя методику оптического камуфляжа, они меня могли бы вычислить. Второй идеей было спровоцировать Веронику на проникновение. Так как на это у меня оставалось всего пару часов, ничего лучше, как привлечь известного любителя пари для этой цели, мне в голову не пришло.
– Но зачем нужно было присутствие Вероники в вашем кабинете тогда, когда туда должны были проникнуть похитители?
– Это был эксперимент. За полтора года своих наблюдений за Вероникой я отчаялся понять, что в девушке есть такого особенного и как эти особенности разбудить. А тут тебе сразу и похитители, и взлом сейфа, и информация, которая хоть и является искаженным дублем, но все же имеет отношение к артефакту. Я подумал, такая гремучая смесь подтолкнет развитие в девушке процессов, которые все уже устали ждать.
– Но ведь был риск, что информация из сейфа попадет не в память Вероники, а в память злоумышленников, что в итоге и произошло.
– Ты, наверно, уже в курсе, что информация на самом деле не представляет особой ценности. Это искаженный дубль. С помощью него нельзя оживить Большой бубен. Так что риск возможной потери информации с лихвой окупался шансом узнать личности похитителей благодаря камерам видеонаблюдения. И, как ты сам понимаешь, этот ход был согласован с Советом.
– Понятно. Так что же зафиксировали камеры видеонаблюдения?
– Они зафиксировали похождения Вероники во всех подробностях, но больше на записи никого не было. А ведь электроника фиксирует все предметы, даже те, на которые наложена методика оптического камуфляжа.
– Значит, запись подтерли?
– Это было одно из моих предположений. Другое – что Вероника была в кабинете таки одна. И информация – у нее. Я вызвал девушку к себе.
– И устроили игру в злого и доброго полицейского?
– Ну да. Неплохо я придумал, как заезженную полицейскую практику слегка видоизменить?
– Да, креативно подошли. Студенты перед вашими парами даже ставки делают, в каком состоянии вы будете читать лекцию: в суперзлом или супердобром.
Ректор самодовольно улыбнулся и продолжил:
– Так вот, когда мой допрос с пристрастием не увенчался успехом, я убедился, что Вероника не имеет ни малейшего представления о пропавшей информации, и стал разрабатывать другие версии.
– И кто же теперь числится в вашем списке подозреваемых?
Ректор назвал две фамилии. И Никита с удивлением обнаружил, что их с Петром Ивановичем списки совпали только частично.
Мероприятие, организованное в «Стекляшке» совместными усилиями Леночки и Егора, получилось веселым и затянулось надолго. Поэтому, когда Никита оказался наконец в своей комнате, было уже довольно поздно.
