посильное участие. Девушки весело болтали, перешучивались и звонко смеялись. Среди комедиантов были неплохие музыканты, игравшие нечто задорное. Похоже, дело шло к танцам. Во всяком случае, одна Коломбина уже выплясывала вместе с Арлекином, или как там его. Так, а это что еще? Мартин явно освоился в роли Марты и лихо отплясывал вместе с Пьеро – нет бы чинно сидеть рядом с сестрой, помогая отбивать атаки несносных ухажеров. Кстати, нарисовался и ухажер. Помяни, так сказать, черта – он и заявится. Нет уж, дружок, потанцевать тебе сегодня не обломится, дама не в настроении. И это, ручонки при себе держи, ладно? Ну вот, молодец, хороший мальчик, может, и доживешь до утра. Господи всеблагой, кто бы мог подумать, что жизнь девушек столь полна трудностей и опасностей!
Наконец вечеринка закончилась, и пора было отправляться по фургонам. Скарамуш и Пьеро провожали нас, пытаясь незаметно развести в разные стороны. Причем Марта, дурочка, кажется, совсем ничего не понимала. По идее, нас должен встречать папаша Фриц, но этот старый хрен куда-то запропастился. Неужели спит? Порву, мля! Ну, что и требовалось доказать: Марты с Пьеро уже не видно, а Гретхен прижали к фургону и собираются лишить девственности. Как бы я тебя самого чего не лишил, придурок. Резкий удар коленом в пах и практически одновременно обеими ладонями по ушам резко охладили пыл героя-любовника, и он, скрючившись, упал на грешную землю, оглашая окрестности сдавленными стонами. Так, с этим все ясно, а где моя беспутная сестра? Ну вот, пожалуйста: Пьеро, повалив Марту на кучу какого-то тряпья, одной рукой зажимал ей рот, а другой задирал многочисленные юбки. Жертва отчаянно сопротивлялась, но сила была не на ее стороне. Впрочем, я не собирался спокойно стоять и наблюдать за грехопадением своей «сестренки». Нога, обутая в деревянный башмак, со всей силы врезалась в ребра насильника. Рука тем временем извлекла из складок юбки спрятанный там кинжал. Комедиант такой подлости, естественно, не ожидал, однако парень был крепким и одного удара ему оказалось мало. Но шансов давать я ему не собирался, и, как только он попытался вскочить, в его горло уперлось лезвие моей даги.
– Мой дорогой друг, – вкрадчиво прошептал я на ухо жертве спермотоксикоза. – Вы со своим приятелем совершили непоправимую ошибку, ибо мы девушки порядочные и с первыми попавшимися кобелями не ляжем. И уж тем более до свадьбы! Ведь правда, Марта?
Марта испуганно кивнула. Похоже, моего секретаря трясет. Ну что же, может, поумнеет.
– А теперь, Арлекин недоделанный, слушай сюда! Вон там заберешь кучу дерьма, которая недавно была Скарамушем. Да не делай такие глаза, жив он, отдыхает просто после любовных утех! Так вот заберешь его по-тихому – и вали в свой фургон. И не дай бог вы с ним расскажете кому-то, что действительно тут произошло, – я вам точно все ненужные органы поотрезаю! Это понятно? Все, geh schnell nach hause[4] отсюда!
Как только Арлекин, подхватив своего дружка, кряхтя и охая, ретировался, я рывком развернул к себе свою непутевую сестрицу.
– Марта, скажи мне ради всего святого, в кого ты такая дура? Старшая сестра у тебя девушка благоразумная, папенька тоже человек неглупый, спит вот только, когда не надо…
– Я не сплю, – раздался в темноте голос старого Фрица.
– Вот как, а какого черта ты, старый осел, прятался, пока твоих кровиночек едва не оприходовали какие-то обалдуи?
Тут я наконец разглядел Фридриха – он был полностью одет, а в руках его пристроился старый добрый арбалет – похоже, Фриц действительно не спал и контролировал всю ситуацию. Но почему не вмешивался?
– Видите ли, ваша светлость, во-первых, я был уверен, что вы справитесь сами и Марту не дадите в обиду.
– А во-вторых?
– Во-вторых, мне подумалось, что вам будет полезно узнать, что думает порядочная девушка, когда к ней под юбку лезет какой-нибудь негодник. И в следующий раз, когда один молодой принц останется с девушкой наедине, он хоть немного будет думать о возможных последствиях.
Да он издевается! Да, мой дорогой Иоганн Альбрехт, очевидно, когда вы сменили пол, ваш слуга совершенно разбаловался. Будем пресекать со всей возможной жестокостью! В смысле я тебе это припомню, старый хрен.
– Ладно, пора спать! – сделал я зверское лицо и многообещающе добавил: – Завтра договорим!
Путешествие тем временем продолжалось. Как только на пути возникал мало-мальски крупный населенный пункт, наши попутчики останавливались и давали представление. Случалось, что местные жители звали их на свадьбы в качестве музыкантов, благо на чем-нибудь играть умели все. Как-то само собой получилось, что мы стали участвовать в представлениях. В конце концов, есть-пить надо, а денежные средства у нас были достаточно ограниченны. У Мартина, как выяснилось, имелся недурной голос, песни его пользовались немалым успехом среди местных пейзан. Ваш покорный слуга жонглировал – не слишком большим количеством предметов, но все же. Фридрих артистическими умениями не обладал, так что занял вакансию рабочего сцены. Жонглировать тремя шарами я научился еще в школе, потом нет-нет да и баловался, больших успехов не достиг, но упражнение довольно полезное в смысле развития ловкости. Наши попутчики помогли мне усовершенствовать навык. До Коломбины с Арлекином мне было далеко, но я старался. Обычно мы жонглировали втроем перед основным представлением, так сказать, для разогрева собирающейся публики. Мартин тем временем что-нибудь пел под аккомпанемент неразлучных Пьеро и Скарамуша, игравших на какой-то жуткой смеси гитар и мандолин. Когда публика наконец была готова, начиналось основное действо. В сущности, действо сие было комедией дель арте, но в немецкой интерпретации. Я никогда не был поклонником этого жанра, так что, посмотрев пару представлений, особенно не интересовался. Старый Фриц, в общем, тоже. Но на юного Мартина это грубое подобие театра произвело неизгладимое впечатление. Любое представление было для него праздником, он неизменно внимательно следил за каждым выступлением наших попутчиков, жадно впитывал в себя каждый жест, каждую шутку, звучавшую с подмостков. Грубые ужимки комедиантов казались ему верхом изящества, а нехитрые импровизации приводили в неистовый восторг. Преданность искусству юного поклонника Мельпомены не осталась незамеченной, и бродячие культработники принялись окучивать неофитку. То пение похвалят, то попросят помочь разучить танец, то еще что-нибудь придумают. А когда малышке Марте предложили маленькую роль, этот олух царя небесного был готов прыгать до неба от восторга. Но, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Ночное приключение с Пьеро и Скарамушем несколько отрезвило горячую головку моего секретаря, а может, он наконец вспомнил о своей половой принадлежности.
