молитвенников), писчие принадлежности: бумага, чернильницы, песочницы, перья и перочинные ножи. Некоторые вполне изящные, надо Мэнни презентовать. Последним номером был какой-то струнный музыкальный инструмент. Вроде бы лютня, а может, сейчас гитары так выглядят, не знаю. Еще находясь под влиянием грустных мыслей, беру ее в руки и машинально перебираю струны. Стоп, а это еще что? Я в свое время знал только три аккорда, и то не слишком. А тут пальцы сами собой выдают довольно затейливую мелодию. Это что, опять умения принца прорезались? Интересно, а что я еще умею? Надо попробовать картины писать. Маслом!
На следующий день я и моя свита в полном параде заявились на королевский прием. Надо сказать, дворец меня не очень поразил. Бывал, знаете ли, в Эрмитаже в свое время. Но в общем и целом все прилично. Его величество Карл IX – довольно крепкий еще мужчина, смотрит благосклонно, ну а что ему? Я же службу приехал предложить, а не денег выпрашивать. К тому же Мекленбурги старинный и знатный род, не то что какие-то там Вазы. Что ни говори, а приятно, что такие люди ищут дружбы. Его высочество наследник тоже улыбается, но как-то искреннее, что ли. Да, я же ему на морскую прогулку намекал, надо напомнить. Недалеко от наследника стоит Аксель Оксеншерна, а рядом с ним несколько испуганно озирается ван Дейк. А где мой добрый друг Карл Юхан Юленшерна? Что-то я соскучился.
После торжественной части объявили легкий перекус. Ну что сказать, шведский стол – он и в Средневековье шведский стол. Потом заиграла музыка и объявили танцы. Моя светлость интереса к танцам не проявила ни малейшего. Дамы при дворе какие-то все больше в возрасте и одеты с приличной скромностью, чтобы не сказать скупостью. Стою в сторонке, скучаю. Этакий Чайльд-Гарольд на пикнике. Мои приближенные, напротив, оживленны и возбужденны. Ну, им простительно – они ребята практически деревенские, им и это в диковинку. Вдруг слышу, кто-то невдалеке нагло обсуждает мою светлейшую персону. Вот жалко, еще лорнетов не изобрели, обязательно посмотрел бы на этих невеж с видом крайнего недоумения. Впрочем, обсуждают меня две довольно симпатичные на фоне местных дам девицы, не стесняясь при этом хихикающие. Довольно вызывающее поведение на фоне местного пуританства. Лелик и Болик, глядя на них, зависают; впрочем, им много не надо. Ладно, смотрите на меня, лоси деревенские, показываю один раз! Подхожу к дамам и отвешиваю им самый куртуазный поклон, на который только способен. Дамы в ответ склоняются в реверансе.
– Милые дамы! Поскольку никто не удосужился меня представить таким очаровательным особам, позвольте мне рекомендоваться самостоятельно! Я – принц Иоганн Альбрехт Мекленбургский! А вы, должно быть, ангелы, спустившиеся с небес, чтобы украсить землю своей несравненной красотой!
И в таком духе плету словесные кружева минут, наверное, десять без перерыва. Дамы не то чтобы поражены, но слушают меня более чем благосклонно. Ну так, чай, тут не каждый вечер холостые принцы отираются.
– Обратите внимание, прелестные дамы, на моих храбрых спутников, взирающих на вас со столь ясно выраженным благоговением. Увы, храбры они только с врагами на поле брани, а в присутствии дам, да еще таких красивых, как вы, теряются, как дети. Я бы непременно представил вам их, но, увы, вы так и не сообщили мне своих имен.
– Аврора!
– Ульрика!
– Ах, какие прелестные имена! А хотите танцевать?
Хотят, ой как хотят!
Танцы, впрочем, не затянулись. Оставив дам на попечение Лелика и Болика, я подошел к Акселю.
– Я смотрю, семейка Юленшерна не удостоила этот прием своим посещением?
– Увы, старый ярл в последний момент испросил разрешения удалиться в связи с делами.
– Его предупредили?
– Может, и нет. Господина ван Дейка многие видели, сложить два и два не такая уж большая задача. Юленшерны, возможно, и пираты, но отнюдь не дураки.
– Досадно, а впрочем, что Господь ни делает – все к лучшему! Не бог весть какая радость видеть рожи этой семейки.
– Аминь! – отозвался Аксель. – Кстати, вы знаете, с кем только что танцевали, ваша светлость?
– Э… с Ульрикой?
– Ульрикой Августой Спаре, урожденной Юленшерна! Это сестра Карла Юхана. Как видите, не все представители этой семьи вызывают у вас отвращение!
Блин, а я-то думал, кого она мне напоминает! Ну надо же…
– Видите ли, любезнейший господин Оксеншерна, женщины вообще вызывают у меня симпатию, а такие красивые, как Ульрика и Аврора, тем более. Кстати, вы сказали Спаре? Это ее фамилия по мужу, не так ли?
– Именно так, ваша светлость.
– Любопытно, и кто у нас муж?
– У нас? Никак не могу привыкнуть, принц, к вашей манере выражаться. Впрочем, вы, пожалуй, правы, с этим браком не все благополучно. Кристиан Спаре ровесник ее отца и его большой друг. Кстати, Аврора – ее падчерица.
– Святая пятница! Бедняжку выдали замуж за старика и теперь она в отместку эпатирует местную публику!
– Вы заметили?
– Да тут и слепой бы заметил! И что, увесистые рога украшают почтенные седины господина Спаре?
– Вот за сплетнями – это не ко мне, ваша светлость!
– Ну, господин Оксеншерна! Какие же это сплетни, это ценные сведения о противнике перед сражением.
– Вот как? Все-таки у вас очень оригинальный образ мыслей, принц. Кстати, а вы не хотите рассказать, что у вас случилось с молодым Юленшерной? Почему вы его так ненавидите?
