– Мой добрый старый Фриц, – максимально елейным голосом интересуюсь у верного слуги. – А какой сегодня день?
– Двенадцатое августа, ваша светлость.
Ого, то-то мне показалась, что потеплело, – а у меня в запасе три месяца, недурно: должна же эта шизофрения закончиться. Хотя… а когда ввели григорианский календарь? Не помню, блин, вообще почти ничего о данном периоде не помню. Помню, что Тридцатилетняя война начнется лет через семь или восемь, да и то из рассказа Клауса. Стоп, пусть исторических событий в большом масштабе я не помню, но конкретно историю принца мне рассказали достаточно подробно и в принципе не сильно переврали. Акценты, конечно, по-другому расставили, но расклад более или менее понятен. Что же делать? Думаю, перво-наперво надо встретиться с бургомистром.
Встретиться удалось на третий день. Я этого времени зря не терял. Во-первых, с помощью верного слуги пытался узнать как можно больше информации об окружающем меня времени. Во-вторых, занялся физическим состоянием своего нового тела. Не знаю, шизофрения это или нет, но запускать себя не стоит. Тело, кстати, не такое уж плохое. Да, худосочное, но для своих шестнадцати лет неплохо развитое. Мускулатура имеется, гибкость, пожалуй, на порядок лучше, чем у моего прежнего (или будущего?). Похоже, парень серьезно занимался фехтованием. Ну что же, полезный навык для окружающих меня времен, надеюсь, смогу им воспользоваться в полной мере. Когда бургомистр появился, я как раз занимался приседанием с табуреткой на вытянутых руках. Табуретка была тяжелой, и держать ее в одной руке пока не получалось. Очевидно, такое поведение было нетипичным для принцев, и старший (а теперь и единственный) Рашке смотрел на меня со смесью недоумения и злорадства. Эге, а дяденька-то меня всерьез ненавидит, хотя и побаивается. И явно что-то затеял. Ну на самом деле что он затеял – я знаю, так что поборемся.
– Проходите, герр Рашке, садитесь, – говорю я и подвигаю ему свой импровизированный спортивный снаряд. – Вы, очевидно, знаете, что я ничего не помню из прошедших печальных событий, но мне кажется, вам есть что сказать.
Вот тут я угадал: у герра Рашке накопилось ко мне много чего. Кстати, мы, русские, совершенно напрасно думаем, что как-то непревзойденно ругаемся. За остальных не скажу, а вот слышал я как-то немецких моряков… Герр Рашке, хотя и не был моряком, не подкачал. Высокое происхождение принца, конечно, накладывало определенные ограничения, но почтенный бургомистр справился. Уважаю!
Вы никогда не пробовали уговорить незнакомого поставщика поставить вам некие материальные ценности без предоплаты? А я не только пробовал, но и уговаривал. Есть тут одна тонкость – на самом деле их много, но эта главная: надо во всем соглашаться с оппонентом. Примерно так: «Да, герр Рашке», – «Мне очень жаль, герр Рашке», – «Это очень печально, герр Рашке», – «Вы совершенно правы, герр Рашке». Когда фонтан красноречия почтенного бургомистра иссяк и он, сбитый с толку моим примирительным отношением, замолчал, я самым вкрадчивым голосом спросил его:
– Герр Рашке, а вы уже нашли лжесвидетелей?
– Каких лжесвидетелей? – поперхнулся бюргер.
– Которые обвинят меня в ереси, идолопоклонстве и колдовстве?
– Что вы такое говорите, ваша светлость!
– Моя светлость так сильно пострадала от ваших стражников, что я забыл все свое прошлое, однако Господь в своей неизбывной милости взамен открыл мне грядущее. А оно очень безрадостно, особенно для вас, дорогой мой герр Рашке! Да-да, для вас. Хотите, поделюсь? Ну так вот. Когда один молодой и взбалмошный принц предстанет перед святым трибуналом, он не станет ничего отрицать. Да-да, вот возьмет и раскается, а когда его спросят, кто же вовлек его юную христианскую душу в столь страшный грех, он укажет на семью некоего бюргера. Вышеупомянутый бюргер просто знаменит своим непревзойденным колдовством, с помощью которого он в свое время отправил на тот свет всех своих родственников и стал единственным наследником.
– Меня в то время не было в городе, – напряженным голосом ответил бургомистр.
– О, это было бы оправданием, если бы речь шла об отравлении, но для колдовства расстояние ведь не помеха, не так ли? Но, если позволите, я продолжу. Этот бюргер в свое время начинал стряпчим и человеком был довольно ловким. Есть небольшая вероятность, что он сможет оправдаться. Но у принца есть могущественные родственники. Да, герр Рашке, могущественные! Так уж случилось, что они не слишком любят принца в качестве живого родственника, но очень может статься – захотят отомстить за него мертвого. Скажем, наложив контрибуцию на ваш прекрасный город. И потребовать в придачу голову бургомистра. Как вам такая перспектива, любезнейший господин бургомистр? Да не смотрите вы на меня так, мы же с вами почти родственники!
– Чего вы хотите? – Голосом Рашке можно было морозить свиные туши на рынке.
– Чего я хочу? Господь вседержитель! Вопрос не в том, чего я хочу, – вопрос в том, какой выход для нас с вами будет наилучшим в данной ситуации. Давайте смотреть правде в глаза. Вашего сына не вернуть. Я в силу своего происхождения не могу жениться на вашей дочери, это было бы катастрофой для меня и мало помогло бы вам. Ваша дочь беременна? Что же, не самый плохой вариант, поверьте мне. Наши законы позволяют, чтобы вы усыновили младенца и завещали свое дело ему. Я со своей стороны мог бы похлопотать о гербе для своего юного бастарда. Правда, мне для этого необходимо быть живым и здоровым. Поэтому отвечайте честно: вы уже сообщили куда следует о поимке еретика?
– Да, – тяжело вздохнул Рашке.
– Тогда вы должны устроить мне побег. Я уеду на некоторое время подальше, а потом, когда все забудется, вернусь. В воздухе пахнет порохом, постоянно где-нибудь идет война. Я могу погибнуть на ней, а могу и преуспеть. Вот тогда и вернемся к нашему разговору о будущем.
– А что я скажу святому трибуналу?
– Не разочаровывайте меня, неужели столь опытный человек не найдет, что сказать в данной ситуации? Ну был предполагаемый еретик и колдун, ну сбежал, ну, наверное, дьявольским наущением. Найдете что сказать, не маленький.
