временный. Укладывается прямо на воду, из плавучих частей роцеры.
– И что, – спросил я с сомнением, – не тонет, когда наступаешь?
Шамко покачал головой:
– Нет. Стебли роцеры выдерживают даже телегу.
Я тяжело вздохнул, как подумал, что придется снова по воде ломиться. Потом мелькнула мысль об Изабель. В груди защемило, по мышцам прокатились тугие волны.
– Значит, – сказал я сурово, – иди к воротам, расчисть все как полагается. Достань эту роцеру.
В глазах паренька мелькнула надежда, он покосился в сторону центральной площади. Даже отсюда чую запах гвардейцев.
Я пригрозил, выбирая место поукромнее, чтобы стукнуться:
– Увижу засаду – не поленюсь. Разыщу и порву на такие мелкие клочья, что для супа сгодится. Понял?
Шамко вздохнул, скорбно склоняя голову.
– Понял, – ответил он и шагнул в сторону. – Я тогда пойду?
– Иди, – разрешил я. – И помни.
Парень нервно сглотнул и скрылся за углом. Слышно, как все тише гремят сапоги по деревянному насту. Когда звук совсем затих, я в который раз потянул воздух. Народ вроде есть, но все по домам, только стражники стоят, как неприкаянные.
– Иди, дружок. Иди, – пробубнил я под нос. – Не вздумай подвести. Я, когда злой, такой находчивый сразу.
Огляделся. Убедившись, что никого нет, я отошел к широкой бочке и шарахнулся о край что было сил. Логично перекинуться мышью, но воспоминания о червях слишком свежи, поэтому в последнюю секунду успел подумать про образ попривычней.
Горизонт ушел вверх, миллионы звуков наполнили голову, даже волком такого не бывает. Несмотря на чуть поблекшие краски, мир стал выпуклым и контрастным. Среди миллионов ароматов самыми новыми оказались мышиные.
От неожиданности чуть повело в сторону, я сел на задние лапы и вытянул хвост. Передние – аккуратно поставил перед собой, как прилежный кот.
Звуки, звуки, всюду звуки. Уши вертятся сами по себе – не успеваю следить. В доме рядом баба качает младенца, тот отказывается засыпать. И что это за… Фу! В соседнем жарят рыбу, определенно рыбу, потому что жарящееся мясо издает совсем другие звуки. Под ногами что?то гудит, похоже, в глубине острова копошатся какие?то твари. На другой стороне улицы дородный мужик смачно чмокает губами, видимо, что?то ест. Я слышу все. Звон, скрежет, цоканье, вздохи, шуршание, крики, смех, шепот, свист – все!
Я тряхнул головой, пытаясь привести в порядок взбесившееся сознание. Чувства постепенно упорядочились, разум прояснился.
Осторожно поднявшись, я медленно двинулся к стражникам. Позвоночник непривычно мягкий, пружинит при каждом шаге, такое при прыжках и падениях удобно. Не раз видел, как коты приземляются с высоты на четыре лапы и идут себе по делам как ни в чем не бывало.
Подойдя на достаточное расстояние к воротам, я остановился, подергивая хвостом, как это обычно делают коты. Даже захотелось сесть и начать вылизываться. Еле сдержался.
Стражник с носом?картошкой, что поближе, бросил на меня короткий взгляд и сказал соседу:
– Смотри, кто к нам пришел.
Второй посмотрел на меня с недоверием, в маленьких глазках брезгливость. Он переложил двурогую пику в другую руку и проговорил:
– Гони его. Сейчас жрать начнет просить. У нас все равно ничего нет.
– Да ну тебя, – ответил первый стражник и присел, вытянув ладонь. – Кис?кис, иди сюда, черненький. Не бойся, этот дурень со всеми такой. Как еще жениться умудрился? Наверное, девка каждую ночь в подушку ревет.
Пока я изображал сомнение и шевелил усами, второй стражник прислонил пику к стене и начал оправдываться.
– Ничего не ревет, – сказал он раздраженно. – Ей вообще повезло, что взял ее с тремя сестрами. Живет теперь, как роцера в теплой трясине. Лиха не ведает. Ест досыта, нужды не знает.
Я сделал вид, что поверил круглоносому, и медленно подошел, бесшумно переставляя лапы. Стражник аккуратно погладил по голове, волна удовольствия прокатилась до самого хвоста. Не заметил, как откуда?то раздались хрипловатые звуки. Через секунду понял – мурчу.
Когда стражник почесал мне подбородок, стало вообще невмоготу, хоть ложись на спину и подставляй пузо, чтоб гладил. Я сцепил зубы и пообещал себе не сдаваться.
– Бабам не только еда и вода нужна, – сказал первый стражник, снова возвращаясь к моей голове. – Им забота нужна.
– А это, по?твоему, что? – ехидно спросил другой.
– Это тоже забота, – согласился напарник. – Только другая. Так можно о коте заботиться. Хотя нет, коту тоже ласка нужна. Видишь, как щурится? Нравится, значит.
Еще и щурюсь. Ну, вообще?то да, достаточно светло, кошачий глаз не любит яркого. Я отодвинул голову от очередной попытки погладить, а то зачухает насмерть.
Только собрался придумать план побега, как круглоносый спросил:
– Мышей ловить будешь?
Я вытаращил глаза, как делают коты, когда хотят, чтобы их пожалели, похвалили и вообще любили всегда. На всякий случай издал подобающий звук:
– Мяу.
Стражник весело хлопнул себя по колену.
