Впереди замаячил выход, гоблин замедлил шаг и согнул колени в боевой стойке. Я накинул капюшон и расправил плащ на плечах.
– Вот интересно мне, – сказал Курт, выглядывая из?за угла. – Почему тебя так плохо охраняли, а, принцесса?
Изабель растерянно посмотрела на меня, видимо ожидая поддержки. Но мне и самому интересно, поэтому только вопросительно поднял бровь, хотя под капюшоном не видно.
– Если честно, – начала она тихо, – не знаю. Лорда не видела, но служанки говорили, что Абергуд неприступен. Если кому и удастся забраться так далеко, то в башню не проникнуть. Потому охраны не много. Вроде как само болото их охраняет.
– Это они про роцеры? – угрюмо спросил я.
Она пожала плечами и проговорила неуверенно:
– Не знаю. Они настолько уверены в неприступности города, что не беспокоятся об охране. Решили, одного стражника с ключами достаточно. Единственный, кто так не считал, – Жамчин.
Когда услышал его имя, ноздри сами по себе раздулись, а в мышцах потяжелело. Перед глазами возникла картина, в которой голыми руками душу эту болотную тварь, а он беспомощно вытаращился и дрыгает конечностями.
Тряхнул головой, пытаясь выгнать дурные мысли. Попытался думать про Изабель. Она со мной, в целости и сохранности, но звериный рык все равно рвется из глотки, а шерсть встает дыбом.
– Что ж он сам не остался охранять? – гаркнул я.
Изабель вздрогнула и уставилась на меня круглыми глазами. Видя ее страх, я смягчился, загривок медленно опустился.
– Не бойся, – сказал я. – Я не на тебя злюсь. Хотя стоит.
– Почему? – дрожащим голосом прошептала принцесса.
Я сдвинул брови, глядя на бочки с, кажется, вином, и проговорил хмуро:
– Ты ж сама полезла к нему на водомерку. Опомниться не успел. Не приходило в голову, что может быть опасен?
– Но он же спас меня, – растерянно проговорила девушка.
– Если спас, значит, хороший? – ехидно спросил я.
Изабель сокрушенно повесила голову, я пожалел, что так грубо ее отчитал. Вина не только на ней. Сам дал себя облапошить.
Чтобы как?то взбодрить принцессу, я притянул ее поближе и обнял за плечи.
– Встречу его – оторву голову, – сказал я коротко.
Курт обернулся, брови сдвинуты, покатый лоб в морщинах, взгляд такой, словно в уме считает прибыль от продажи тыкв.
– Смотрю, этот Жамчин крепко тебе насолил, – сказал он, жестом показывая, что все чисто и можно идти.
– Угу, – буркнул я, не желая посвящать гоблина в причины ненависти к гвардейцу.
Он несколько секунд испытующе смотрел на меня, надеясь, что все?таки расскажу, в чем дело. Но я сделал вид, что детально рассматриваю колесо стоящей на углу телеги. Гоблин досадливо вздохнул и поправил крашар.
– Ну как знаешь. Можешь не говорить, – сказал он и ухмыльнулся, подняв клыки. – И так все понятно.
Я глухо зарычал. Чтобы стереть довольную ухмылочку с физиономии гоблина, пришлось несколько секунд гневно таращиться на него. Но даже когда он перестал улыбаться, глаза все равно остались хитрыми.
– Ты вот что скажи, – начал я, переводя тему. – Как через топь прошел так быстро? Я вечность, наверное, тащился.
Курт многозначительно хохотнул, потирая мизинцем клык, острый кончик опасно блеснул.
– Есть у меня проторенная тропка, – сказал он. – Не очень сухая, но короткая и надежная. Уже давно в Абергуд катаюсь по ней. Утопленники стонут по краям, а достать не могут.
– Они везде не могут, – вставил я.
За стеной громко ухнуло, словно кто?то уронил бочку. Гоблин приложил палец к губам и проговорил шепотом:
– Везде, но лишь там не пытаются в воду заманить. Там вроде как торговый путь. Да и езжу не первый год. Знаю, чего и как.
Даже обидно стало. Я тащился через трясины, волок на себе измотанную принцессу, чуть не утонул, а оказывается, существует короткая тропа.
Бранные слова так и рвались наружу, но я стиснул зубы и промолчал.
Стараясь не привлекать внимания, мы пересекли перекресток и зашли за одиноко стоящий дом. Там начались бурные заросли кустарника с колючими листьями. Где?то впереди в тумане темное пятно, видимо другая сторона стены.
Я оценивающе окинул взглядом заросли. Совсем не дружелюбные колючки топорщатся в разные стороны, даже листья с шипами.
На лице принцессы мелькнул страх, она прижала ладонь к груди, но промолчала. Только губы раскрылись.
– Знатные заросли, – произнес гоблин, кривя губы. – Обдерет.
– Заживет, как на ворге, – буркнул я.
Курт обернулся на принцессу.
