присутствовать при королевских дворах, так что важные сведения доходили до нас слишком поздно. Хорошо, что у меня в голове сохранились хоть какие-то знания по истории, некоторые события я могу предвидеть, а то и предупредить. Но этого явно недостаточно.
Во-первых, я не уверен, что историческая реальность, в которой я оказался, досконально повторится известным мне образом. Во-вторых, я сам являюсь фактором, который влияет на действительность. Одним только приглашением Гюйгенса и Глаубера, а также изобретением явно преждевременных вещей я, скорее всего, кучу бабочек передавил. Так что без собственных Штирлицев не обойтись. Мне нужны свои люди и в России, и в Швеции, и в Польше, и во Франции… Да много где! А я даже не знаю, с чего начать.
Школу открыть для разведчиков? Можно подумать, я знаю, чему и как их обучать. Даже по своей последней профессии я защищал финансовую независимость, а не выведывал чужие секреты. Впрочем, если ничего не делать, то ничего и не выйдет. А если хорошенько подумать и вспомнить хотя бы прочитанные книги и просмотренные фильмы, то за год вполне можно прикинуть программу обучения. А потом набирать детей и натаскивать их нужным образом.
От глобальных дум меня отвлекла герцогиня, которая возжелала устроить очередной семейный вечер. Дескать, я постоянно отсутствую, а она скучает. Нужно сказать, что несмотря на активную светскую жизнь, которую вела Луиза Шарлотта, она обязательно уделяла время детям. И была типичной наседкой, не желающей замечать, что ее подопечные взрослеют, а излишняя опека мешает им стать самостоятельными. Она всячески поощряла наши развлечения и баловала нас.
«Семейные» вечера, на которых дети должны были продемонстрировать свои умения под восторженные вздохи приглашенных (как минимум человек десять, это считался узкий круг), устраивались периодически. Нас наряжали должным образом и заставляли участвовать в нуднейшем мероприятии. Единственная польза – поневоле научишься спать с открытыми глазами, поддерживать разговор, почти не вникая в его суть, и держаться должным образом в строго сословном обществе.
Разумеется, мне захотелось поддержать своих младших родственников, и я решил их побаловать. Вспомнил бабушкин рецепт пастилы. С местными ценами на сахар – дорогое удовольствие, но я мог себе это позволить. Правда, бабушка использовала при готовке антоновские яблоки, которых еще в помине не было (во всяком случае, никто из русских торговцев ничего о них не знал), но обойдемся тем, что есть. Мелко порезанные яблоки сушатся в печи, варится яблочное пюре, потом оно протирается, а там уже добавляются яичные белки и сахар. Дальше все это взбивается, разливается на противни (подложив плотную бумагу) и сушится несколько часов.
Такого шедевра, который выходил у бабушки, у меня, конечно, не получилось. Но десерт все равно был оценен по достоинству и привнес немного радости в очередной «семейный» вечер. Демонстрировать свои таланты после поедания сладостей оказалось гораздо приятней. Я снова музицировал, старшая сестра пела, а мелкие читали стихи на иностранных языках. Только самый младший, в силу возраста, избежал этого издевательства.
Якобу, кстати, тоже не нравились подобные посиделки, но он уступал жене. А я вздыхал и следовал его примеру. У меня впереди еще множество подобных скучных вечеров, на которых я буду вынужден присутствовать, согласно статусу. И не семейных, в узком кругу, а среди совершенно посторонних людей, подчас недоброжелательно ко мне настроенных. Так что я учился держать лицо, мило улыбаться, давя зевоту, и поддерживать светский разговор ни о чем, стараясь не задумываться, сколько всего полезного я мог бы сделать за это время.
Герцог – это не столько права, сколько обязанности. И лучше к этому привыкать заранее.
Глава 8
Многочисленные образцы тканей, разложенных на длинном столе, радовали глаз насыщенными оттенками. Темно-синий цвет завораживал глубиной, зеленый дышал летней листвой, пурпурный будил воспоминания о древних императорах, а алый заставлял вспомнить романтическую сказку Грина об Ассоль, которая дождалась своего чуда. Я рассматривал результат долгого, кропотливого труда химиков и улыбался. Наконец-то у них получилось то, чего мы так долго добивались – яркий, стойкий цвет. Причем не один, а целая палитра.
Все-таки финансовая стимуляция и жесткая конкуренция дают хорошие итоги. Многочисленные ученики Глаубера проходили жесточайший отбор, частично отсеивались и старались на совесть. В деревушке Каркле Якобом были выкуплены все дома, строились дополнительные помещения для химиков, и теперь было кому возглавить новые лаборатории. Болезнь заставила Глаубера отнестись к своему здоровью серьезнее, и он практически не проводил экспериментов сам, доверив дело многочисленным помощникам. Поскольку набирались на роль помощников не первые встречные, а дети аптекарей, медиков и люди, получившие специальное образование, дела шли успешно. И у меня было как минимум два очень талантливых химика, которые не просто повторяли рецепты, но и искали что-то новое.
Разумеется, даже самый правильный образ жизни не мог вернуть Глауберу здоровье. Но я рассчитывал, что он проживет еще хотя бы лет десять. Проведя всего год на почтительном расстоянии от реактивов и экспериментов, ученый обзавелся нормальным цветом лица. Ну а бодрости у него и раньше на десятерых хватало. Так что мне пришлось приставить к ученому доктора, который напоминал ему, что нужно вовремя питаться, и останавливал, когда Глаубер забывался и лез в исследования.
Гениев слишком мало. И, к сожалению, я не из их числа. Мне не всегда удается повторить даже то, что уже было изобретено в мое время! И все из-за недостатка знаний. Бо?льшая часть того, что изучалось в школе, забылось сразу же после выпуска. Да и не пригодилась ни разу в жизни, если честно. А сейчас я чувствовал себя необразованным болваном и старался наверстать упущенное. Благо учителя были прекрасные, причем практически по всем дисциплинам. И учеников у них было мало – только дети Якоба, так что распыляться им не приходилось.
Постоянное вдалбливание различных знаний приносило свои плоды. Как хорошие, так и не очень. После некоторых уроков даже я порой ловил себя на мыслях, что превосхожу окружающих только потому, что являюсь сыном герцога и его наследником. Чего уж говорить об остальных братьях и сестрах! Особенно мне не нравились постоянные напоминания о том, что я являюсь вассалом польского короля. Понятно, что так должна была обеспечиваться моя верность, но раздражало до безумия. Я даже пообещал сам себе, что сделаю все для того, чтобы Курляндия стала независимой.
Финансовое положение страны постепенно выравнивалось. Ставка на ценные, редкие товары оказалась правильной. Зеркала и мельхиор приносили хорошие деньги. А теперь мы готовы были выйти со своими тканями. Необычная палитра, непривычная насыщенность цвета и приятная цена – ниже, чем у конкурентов. Прибыль все равно получалась