под его руководством шло полным ходом. Крепости подновлялись и укреплялись, а русский флот потихоньку рос. Правда, покамест корабли отправлялись в дальние страны только в сопровождении курляндских, но полагаю, это будет продолжаться недолго.
Русские даже обзавелись собственными колониями – точнее, создали базу на Гренадинах, с прицелом потом обосноваться на континенте, когда место подходящее подберут. И угадайте, кто стал во главе, получив понятный местным чин губернатора? Степан Разин. Его поход с Морганом окончился эпичным дележом добычи и дуэлью, после которой пират Генри приказал долго жить. А награбленные богатства были честно поделены между всеми, кто участвовал в походе.
Словом, Разин возжелал осесть, а русским нужна была база, так что интересы совпали. К тому же, имея за спиной не самую слабую страну, можно своевременно получать помощь. А прикрытие в виде каперского свидетельства давало возможность обогащаться по-прежнему. Братья Разины обросли кораблями (под их началом было один галеон, три фрегата и два флейта), гаремами, сплоченной командой и самыми неожиданными знакомствами. Так что оба получили не только отпущение всех прошлых грехов, но и дворянство.
Освоение колоний, а также наведение порядка в Шведской Лифляндии требовали времени и денег, так что я не удивился, когда узнал о заключенном в январе 1681-го Бахчисарайском мире. Хотя, по сути, это было соглашение о перемирии между Турцией, Крымским ханством и Россией. К сожалению, здесь победы русского оружия были не столь убедительны, как в недавней войне со Швецией. Изначально Москва стремилась овладеть землями до самого Днестра, а в результате смогла лишь избежать крупного поражения и сохранить свои владения. Более того, русским не удалось даже избавиться от унизительной выплаты дани крымскому хану. Так что было понятно, что рано или поздно Москва начнет готовиться к реваншу.
Однако в любом случае окончание войны было русским на руку. В бывшей Шведской Лифляндии было неспокойно. Кое-где местные жители не хотели мириться со сменой хозяина, и периодически вспыхивали бунты. А если учесть, что после военных действий местность была разоренной, то и разбойничьи шайки были не редкостью. Люди, лишенные привычного образа жизни, выживали как могли. Так что на новых землях следовало навести порядок.
При всем том, что царю требовались способные люди, гонения на старообрядцев не закончились. Какого-то особо рьяного типа даже сожгли вместе с ближайшими сподвижниками, что на Руси случалось не так уж часто. В этот раз я даже и не подумал ввязываться. Мне Аввакума хватило с головой. Нафига нужны фанатики? Я помогал тем, кто был готов уехать. А таких оказалось немало. Тем более что организованы переезды были хорошо. Благо уже был опыт. И Федор Алексеевич не слишком свирепствовал. Мне кажется, он даже определенное облегчение испытывал из-за того, что ему не нужно решать данную проблему радикально.
Резкий ветер проникал под теплую одежду, завывал, бросал в лицо снежную крупу, но я ничего не чувствовал. Я заледенел вместе с январем, наблюдая печальную процессию. Год 1682-й начинался просто ужасающе. Неожиданно умер отец. Вроде бы ни на что не жаловался, чувствовал себя нормально и еще вчера активно работал. А утром просто не проснулся. Его смерть стала для меня еще большим ударом, чем смерть матери. Я настолько привык, что за моей спиной стоит авторитет, что есть человек, к которому я всегда могу обратиться за помощью, что даже растерялся.
С одной стороны, я давно уже был взрослым человеком, и последнее время фактически единолично управлял Курляндией. А вот с другой… знать, что теперь я – полноправный герцог, было жутковато. Слишком большая ответственность ложилась на мои плечи. И мало мне было расстройства с организацией похорон, так еще и представители польской шляхты заявились. Казалось бы – я старший сын, какие могут быть вопросы с наследованием? Однако если бы не своевременно простимулированный сейм, крови бы мне попили немало.
А утвердить меня в моей должности должны были не только поляки. Пришлось отправлять по городам приглашения высылать своих представителей на ландтаг. И, забегая вперед, могу сказать, что рыцарство, духовенство, должностные лица и городские жители присягнули мне только осенью.
Смерть отца настолько выбила меня из колеи, что я чуть не упустил начало исторических событий в России. Поскольку первый брак Федора Алексеевича не удался, ему устроили второй. Однако если уж не судьба, то ничего с этим не сделаешь. Семейная жизнь Федора продлилась чуть больше двух месяцев. Болезнь сделала свое дело, и весной 1682 года царь скончался. Причем, что характерно, не сделав никаких распоряжений относительно престолонаследия. Понятно, что ничем хорошим это закончиться не могло. События понеслись с немыслимой для XVII века скоростью. А я решил в кои-то веки побыть наблюдателем. Планируемое мной вмешательство было точечным, и на ближайшие события повлиять не должно.
Недовольство стрельцов родилось не сегодня и даже не вчера. Оно зрело еще во время правления Алексея Михайловича. И обострилось после того, как были созданы полки нового строя. Денег в казне, как всегда, не было, и жалованье платилось нерегулярно. Я так подозреваю, большей частью оно оседало совершенно в других карманах. Знакомая ситуация. Некоторые вещи в России не меняются. Ну а тут еще Милославские с Нарышкиными сцепились за место у трона. Каждый род хотел, чтобы корона досталась именно его ставленнику.
От того, кто станет царём, зависело, какой из этих кланов займёт положение ближних бояр – советников царя при принятии важнейших государственных решений и ответственных исполнителей этих решений, распределяющих высшие должности в государстве и распоряжающихся царской казной. Понятно, что такой куш упускать никто не хотел. Так что немудрено, что настроениями стрельцов просто воспользовались.
Нелегко признавать, но просчитывая ситуацию, я все-таки лопухнулся. Думал, что Петру удастся отсидеться под крылом Фердинанда. Но не учел, что теперь он – царь. И если раньше Петра таскали в Москву для участия только в некоторых мероприятиях, то теперь его присутствие стало обязательным. И это было плохо. Просто потому, что Москва была большой. Конечно, не тем мегаполисом, что остался в XXI веке, но контролировать столицу было сложно. Несмотря на то, что готовился я к известным событиям заранее.
Впрочем, не только мне было ясно, что вскоре в Москве закрутятся большие дела. Артамон Матвеев быстро учуял, куда ветер дует, и рванул в Россию. Это был его шанс вновь приблизиться к трону, вновь влиять на политику. Переубеждать его я даже не пытался – бесполезно. Единственное, пришлось приставить к нему дополнительную охрану. Матвеев мне еще пригодится. Не стоит ему погибать, пытаясь остановить бунт.
