крейсером, я приказал Самохину передать через сигнальщиков, чтобы тот подошёл к борту его миноносца, я перейду на борт крейсера.
– Теперь всё? Домой? – счастливо улыбаясь, спросил Самохин.
– Нет, лейтенант, сейчас только и начнётся настоящее дело. А то, что мы совершили, это так, детские шалости.
Оба миноносца, сбрасывая скорость, шли прямо, за обоими на буксире шло по шлюпке, одна поменьше, другая достаточно крупная, сломанную мачту уже восстановили, заметно укоротив. Крейсер, сделав полукруг, догнал нас и, уравняв скорости, подошёл к борту. С его палубы, выстроившись в несколько рядов, экипаж «Новика» прокричал нам троекратное «ура». Помахав рукой офицерам боевого корабля и Эссену, я стал ожидать, когда можно будет перебраться на его борт.
– Уходите совсем? Теперь капитан «Новика» будет командовать? – насторожился лейтенант.
– Нет. Эссен находится у меня в подчинении. Я тут старший по приказу наместника Алексеева. Флаг я буду держать у вас, сейчас перейду на борт крейсера и двинем к остальным судам, там вас ждёт пополнение командного состава и, возможно, отдых.
– Ура-а-а командиру! – крикнул Самохин, и его поддержали как на обоих миноносцах, так и на «Новике».
С «Новика» в это время подали люльку, я сел в неё и после короткого полёта, от которого всё обмерло внутри, оказался на борту крейсера. Не знаю, кто их научил, но меня стали кидать в воздух сначала простые матросы, а потом и до офицеров дошло. Причём среди них был и капитан корабля. Не стеснялся руки приложить, молодец.
Наконец радость встречи немного поутихла. Мельком взглянув на уже отошедший метров на двадцать в сторону миноносец, с которого меня сняли, и поблагодарив команду крейсера за такую приятную встречу, я пообещал им лично рассказать, откуда взялись эти два трофейных миноносца, а пока надо пообщаться с офицерами. Мы прошли в кают- компанию, и я, поздоровавшись и, что уж говорить, познакомившись со всеми офицерами, достаточно подробно описал всё, что с нами было. Как в Чемульпо наведались, отомстив за «Варяг» с «Корейцем», что из этого вышло, потом как в Сасебо завернули, взорвали и сожгли там многочисленные склады, они, наверное, до сих пор горят, как захватили миноносцы, торпедировав два броненосца и крейсер, снова то же количество, ну и сторожевик прихватили на выходе. Дальше им было известно, произошла встреча. Вопросы посыпались как из рога изобилия, молодым офицерам было очень интересно, а я нисколько не скрывал, на всё отвечал обстоятельно. Один юнец только взбесил, молоденький мичман, сказав, что я воюю бесчестно, подло. И я взбеленился, но со стороны это было незаметно, только побледнел. Когда я очень злюсь, как мне говорили, то белею.
– Я морской диверсант, господин мичман, и диверсанты действуют только так, по-другому их не учат. Попрошу покинуть кают-компанию, вы мне стали резко антипатичны. Брезгую я более с вами общаться.
Тот скривился, но всё же вышел, а мы продолжили, но атмосфера уже была не та, и я попросил остальных офицеров оставить нас с их капитаном. Когда мы остались одни, сидевший в кресле Эссен, закинув ногу на ногу, закурил трубку и, откинувшись на спинку кресла, задумчиво посмотрел на меня.
– Знаете, господин Ларин, впечатляет. Никогда не слышал ни о чём подобном. О Чемульпо мы в курсе, случайно остановили несколько транспортов с военными грузами, получилось взять их на абордаж, и там были газеты из Шанхая. Но наместник ничего не говорил, что вы так нагло решите наведаться в эти два порта, поставив на карту основную морскую операцию.
– Он не знал, а я не говорил ему об этом из-за режима секретности. Надеюсь, понятие «секретность» вам ясно, а то среди моряков, насколько я слышал, его применяют как ругательное и ненужное слово.
Эссен чуть улыбнулся, дав понять, что понял мою шутку, но продолжал смотреть с некоторой холодностью. Пришлось ставить на место.
– Господин Эссен…
– Обращайтесь ко мне «ваше высокоблагородие», – попросил тот.
– Вот как? – приподнял я бровь. – Значит, я уже не командую в этом походе?
Он отвёл взгляд и нехотя ответил:
– Нет, почему же. Согласно приказу наместника и его превосходительства вице-адмирала Старка я получил прямой приказ выполнять все ваши приказания.
– Так в чём дело, что это за тон и недовольство? В чём дело, капитан?
– Ваш возраст. С момента нашей первой встречи мне не даёт покоя ваш возраст.
– А-а-а, – с некоторым облегчением протянул я. – В некоторой степени могу вас понять. Хорошо, чтобы эти несколько дней мы не мозолили глаза друг другу, я отпущу вас на свободную охоту. То есть, забрав оба миноносца, как только они пополнят штаты команд из перегонщиков, вы направитесь к Токио. Даю вам три дня. Вы должны хорошенько повеселиться на побережье. Повеселиться так, чтобы по всей Японии шёл крик: «Русские идут!» Топите рыбачье шхуны, все попадающиеся суда. Если встретите в прибрежных японских водах иностранные суда, требуйте и проводите досмотр. При обнаружении военной контрабанды, судно на дно, экипаж на лодках на берег. Лишние жертвы не нужны. На возмущение и флаги не обращайте внимания, вы будете действовать вполне законно. Семнадцатого февраля к полудню вы должны быть на новом месте встречи, я чуть позже сообщу вам его. Всё ясно?
– Более чем, – выпустив очередной кружок дыма, кивнул тот.
– Хорошо, теперь поясните, почему вас стало больше? Что это ещё за два лишних судна? Мы вроде с Алексеевым договаривались о двух, транспорте с углём и перегонными командами, с казаками, а также крейсере. На крейсере наместник настоял.
– Его превосходительство Алексеев, – поправил меня Эссен.
Чёрт, да он педант. В принципе это хорошо, сам немного такой, но лучше вместе нам не находиться, поссоримся. Я уже подумывал отправить крейсер в рейд по берегам Японии, а теперь появилась для этого серьёзная причина. Да и пусть отведёт душу, миноносцы, как собачки, будут настигать и сторожить жертву, а подошедший «Новик» на
