– Дача заведомо ложных показаний карается по закону, – нахмурившись, отчеканил первый зам. – И не надо вешать на меня свою безответственность.
– Если бы вы…
– А вы? – выразительно глянул Лотеску, мол, вообще-то не моя вина. – Я и так тут распинаюсь, характеристику положительную написал. Или увольнение покоя не дает?
– Да, – призналась я, глядя прямо ему в глаза. Терять нечего, он уже не мой начальник. – По инструкции меня должны временно отстранить от работы.
– Раньше надо было об инструкциях вспоминать, ишт Мазера, – повысил голос Лотеску и холодно попрощался.
Потом узнала: за меня ему впаяли предупреждение. Вот и злился. Но, к чести Лотеску, действительно назвал мой проступок ошибкой, «которую может совершить каждый», а не злостным преступлением. Однако уволил же. И Алину уволил. Она в Карательную инспекцию так и не вернулась, хотя проверка уже закончилась.
Бальзамом для души стало объявление о слушании дела Невриса. Вот ему впаяют по полной. Жаль, заседание закрытое, а то бы, если б отпустили, сходила.
К счастью, первоначальные обвинения сняли, хотя и сурово наказали за халатность. Прокурор требовал два года тюрьмы, в итоге обошлось без арестантской робы: учли смягчающие обстоятельства и фактически раскрытое, хоть и с нарушением правил, дело. В итоге – мелкое соучастие, запрет работы по прежнему профилю в течение семи лет (не десяти!) и штраф в пользу государства. Из зала суда вышла свободной, даже без судимости, с парой рхетов в кармане. Большая часть сбережений перекочевала в казну, остаток потратила на еду и оплату жилья. Конечно, можно было бы уехать к родителям, но я не желала возвращаться к тому, с чего начала.
Поразмыслив, устроилась работать в магазин. Могла бы и горничной, но не тянуло мыть отхожие места для хассаби. А так с улыбочкой продавала женское белье. Доход, разумеется, не такой, как прежде, поэтому присматривала новую квартиру. В прежней могу пожить до осени, а потом придется устроиться по средствам. Ничего, зато в долги не влезу, откладывать смогу. Так и поступила, уже в августе обосновавшись на новом месте. Заодно с тягостными воспоминаниями покончила.
Не спорю, могла бы пойти к Гарету, повиниться и сэкономить на жилье, но считала это неприемлемым. Я выгнала его, разорвала отношения, не любила – и тут вдруг: «Здравствуй, милый, прости, сглупила». Другие могли, я нет, хотя видела Гарета на судебных заседаниях. Он не подходил, только смотрел со зрительской галерки. Значит, правильно, еще один повод не вешаться на шею прошлому. В конце концов, у Гарета тоже проблем хватает, штраф до сих пор выплачивает. И правильно, что расстались: любил бы, хоть раз бы подошел. В итоге просто позвонила, благо сумела купить простенький диктино со второго жалования, спросила, как дела, и все. Гарет тоже не выказывал желания броситься в объятия, более того, кажется, разговаривать вообще не хотел. Ну и ладно.
С работы домой ходила пешком: экономила на парчеле. Дорога шла через мост короля Эстефана, и я частенько останавливалась, смотрела на воду.
Кошмары до сих пор снились, наверное, поэтому в голову лезли всякие мысли. К целителю бы сходить, но прием и лекарства дороги, поэтому решила повременить до зимы, а пока попить травки.
Тайрона похоронили, я даже отыскала могилу. Пришла, хотя давала слово никогда не бывать. Женщина – существо слабое и мягкотелое, жалостливое. Вот и я тоже. Постояла, посмотрела на скромное надгробие и ушла. Только на душе камень остался.
В воде отражались огни набережных, плавала палая листва; изредка проносились мимо огне– и паромобили. Ночь, все порядочные люди спят, только я смотрю на воду. Эх, прежде бы в клуб завалилась!
Вздохнула и побрела прочь. Надо еще ужин приготовить, форму погладить: помялась. Мысленно прикидывала, когда получу повышение – даже мысли не было, что останусь до конца года просто продавцом. Клиентки довольны, выручку делаю, начальству не хамлю – точно повысят. Ничего, выкарабкаюсь, снова заживу припеваючи. Приехала покорить Нэвиль и покорю. Буду считать, что мне опять чуть за двадцать.
Я переходила набережную, когда едва не попала под колеса лихача. Чудом осталась жива, и пожелала водителю много чего хорошего. Тот отреагировал странно: уставился во все глаза и почему-то попросил не говорить брату. Замотала головой, пытаясь понять, кого тот имел в виду. За рулем вроде юнец, я с такими знакомства не вожу.
– Давайте я вас до дома довезу? – не унимался странный юноша. – Только вы молчите, хорошо? У меня прав нет, Эмиль голову оторвет, если узнает, что я его огнемобиль взял.
Стоп, сопоставим факты. Брата этого нечто зовут Эмиль, и я этого самого Эмиля знаю. Лотеску, что ли? В свете фар вгляделась в испуганное лицо и хмыкнула. Я тогда напилась, но физиономия Кэрола Лотеску в памяти отложилась. Интересно, что студент делает в самом начале учебного года вдали от университета? Вроде, этот оболтус в столице обосновался, если правильно помню рассказы прислуги.
– Угостите ужином, не скажу, – решила заняться шантажом.
Готовить не хочется, да и в леднике ничего вкусного, а тут задарма развлечения и изысканные блюда. Допустим, наябедничать на младшего брата бывшему начальнику не могу: код не помню, да и мелко как-то, но зачем Кэролу об этом знать, верно? В итоге, довольная, устроилась у барной стойки ночного клуба, гадая, решится ли подойти и пригласить вон тот молодой человек. Пусть я и не в подходящем наряде, но очень даже симпатичная. Немного колдовства в дамской комнате, и усталость исчезла. Признаться, клуб лучше ресторана: тут весело. Сейчас допью коктейль и пойду танцевать. Все эти месяцы я старалась реже оставаться одна.
Клуб чисто танцевальный, без варьете. Ну да, молодежь предпочитает веселиться и целоваться по углам, а не смотреть на задирающих ноги девиц. Если честно, предпочитают только потому, что денег нет.
Кэрол нервничал и отключил диктино. Хмыкнула: рискует парень, за вождение огнемобиля без прав полагается суровое наказание: шестимесячное тюремное заключение и драконовский штраф. Но, как поняла, Кэрола старший брат учил, припарковался парень нормально, не вызвав подозрений.
Младший братец Лотеску с любопытством рассматривал меня, а потом решился спросить, почему так выгляжу.
– Как – так? – помешивая лед, уточнила я.
