случае чего, тебе, старлей, ставится задача помощи пограничникам. На нашу территорию американцев не пускать ни под каким предлогом, ни под научным, ни под военным. Ни живых людей, ни роботов. Это категоричный приказ. Если смогу, пришлю тебе подкрепление. Только добровольцев. Надеюсь, найдутся. Вероятно, это будет ОМОГ[12]. С офицерами одной группы я уже беседовал. Они выразили согласие, но еще не окончательное. Будет доформирование и усиление этой группы. В любом случае, ОМОГ – это мощная сила, как сам понимаешь. Приказать другим подразделениям в таком случае я права не имею. Но набор добровольцев уже объявлен. Будь готов принять пополнение. Я все ясно объяснил? Вопросов нет?

– Множество, товарищ полковник. Но их все следует сформулировать.

– Если что, вызывай по связи. Смогу – отвечу. Но что-то самое главное есть?

– Пока только одно. Деловое. Я докладывал, что собрал для анализа некоторый материал. Образцы металла, остатки едкого следа. Мне бы как-то передать его ученым для исследования.

– Я созвонюсь с экспедиционной группой Академии наук – такая срочно создана, и готовится вылететь на место. Возможно, будет с тобой тесно взаимодействовать. И вместе с учеными мы что-нибудь придумаем. Пока образцы никому не показывай, и, тем более, не передавай. В них, возможно, скрыты новые, пока недоступные для нас технологии. И, с твоей помощью, они станут доступными Наших ученых уже заинтересовали кадры, где космолет защищается каким-то облаком, и крылья его тем же облаком покрыты.

– Своего рода, динамическая защита, – сказал я.

– Не знаю, какая защита, но – надежная. Только не против лазерных пушек, которые стреляют, видимо, с большого расстояния.

– Мне показалось, они стреляют вообще ниоткуда. Из чистого неба. И моим бойцам так же показалось. Мы дважды такую стрельбу наблюдали. И предположили, что лазеры работают.

– Ученые, а я с ними уже разговаривал, и буду разговаривать еще, когда ты пришлешь и новые, и старые записи, говорят, что выстрелы лазерами произведены из-за пределов земной атмосферы. Откуда-то из ближнего космоса. И потому лучи становятся видимыми, только в момент пересечения атмосферы.

– Нам бы такие лазеры на спутники.

– У нас такое оружие разрабатывается для самолетов шестого поколения, но еще, естественно, не опробовано, поскольку и самолетов шестого поколения пока не существует. Это вопрос, возможно, полутора десятилетий.

– А разница в цвете лучей?

– У нас с тобой, Троица, одинаковые вопросы возникают. Я тоже об этом спрашивал. Ученые говорят, это разница в технологии изготовления боевых лазеров, и только. Луч вообще можно сделать невидимым. Наша наука сейчас разрабатывает как раз такую лазерную пушку…

ГЛАВА ПЯТАЯ

Я не стал сразу «убивать» своих солдат сообщением о том, что мы застряли в Земле Отчуждения на неизвестное время, возможно, на несколько десятилетий. Такое сообщение в состоянии сломать дух любому. Это, примерно, то же самое, что сейчас объявить всем, что каждый из моих бойцов приговорен судом к двадцатилетнему, как минимум, заключению. Только за то, что они оказались здесь. Без их личной вины в том. Пусть здесь и не тюрьма, тем не менее, у всех есть семьи, родные, любимые, которые ждут. У всех есть планы на устройство в будущей жизни. Все они молоды и полны надежд на будущее. Даже мне сообщение стукнуло по голове не хуже танкового снаряда, хотя такое сравнение, наверное, не слишком корректно, поскольку танковый снаряд мне в голову ни разу еще не попадал. Но, я вернулся на свое место ведущего, сменив старшего сержанта Камнеломова, и чувствовал, что по голове у меня разбегается сильный жар.

– Что с вами, товарищ старший лейтенант? – спросил Камнеломов.

– А что? – поинтересовался я, как ни в чем ни бывало. – Снова волосы почернели?

– Нет. Лицо, как помидор. Красное.

– Жарко, наверное. Кавказ.

Жарко-то было жарко, против этого старшему сержанту и возразить было нечего. Вторая половина дня на Кавказе, даже на Северном, всегда переносится труднее, потому что солнце и скалы, и камни прогревает, и они жаром дышат. И, скорее всего, жарко было всем. Но покраснело лицо только у одного меня. Я сам это почувствовал. Оно не только покраснело, оно еще и налилось чем-то тяжелым и весомым, и стоило труда рот не открыть, потому что челюсть просилась оторваться. Но я только головой помотал, расслабился, хоть и мысленно, но достаточно жестко приказал своему организму – и почувствовал, что жар уходит. Чувство ответственности за судьбу бойцов взвода не позволяло мне плохо себя чувствовать. Сработала саморегуляция организма. Отработанный и почти всегда действенный механизм. И жар из головы очень быстро стал уходить. Наверное, вместе с краснотой, но я спрашивать старшего сержанта не стал, чтобы не заострять на вопросе внимание.

Однако сам Камнеломов то ли мне не доверял, то ли просто опасался моего состояния, и потому старался держаться неподалеку. Я никогда не страдал ни от гипертонии, ни от гипотонии, но Камнеломов этого не знал, и предпочитал за мной искоса посматривать. Я не забыл включить внутривзводную связь, и, когда мы поднялись на последний по пути хребет, всех предупредил:

– Соблюдаем повышенную внимательность. Допускаю, что банда Арсамакова уже здесь, и ждет или нас, или вертолетов, чтобы напасть.

Вы читаете Отчуждение
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату