Японских зенитчиков с палуб просто сметало – да 50 кг уже и эсминцу ощутимо, доставалось не только людям, но и механизмам. Решение себя оправдало – в опросе после боя (стандартная процедура для накопления опыта) было записано со слов многих, что огонь вражеских зениток слабел буквально на глазах, и это при увеличении числа наших самолетов над целью! В этой же фазе пикировщики Пе-2И должны были нанести удар по наиболее крупным японским кораблям – авианосцам и линкору, а по линкору ещё и топмачтовики с тяжёлыми тысячекилограммовыми бронебойными бомбами. Причем удар по линкору особо выделенной эскадрильи «бостонов» должен был быть строго согласован с атакой пикировщиков. И в завершение авианосцы должны были быть атакованы двумя эскадрильями торпедоносцев – 18 машин.
Это была самая спорная часть операции. Даже Раков сомневался, стоит ли – и личный состав этих эскадрилий был далеко не самой лучшей выучки (больше других разбавлен не воевавшими лётчиками), да и наши авиационные торпеды были не самыми мощными и не самыми надёжными. Но Минаков (фанат торпед!) всех убедил, что даже если будет хотя бы одно попадание, то и это успех, поскольку противоторпедная защита японских авианосцев далеко не самая лучшая в мире. А главное, не воевавшие лётчики получат реальный боевой опыт – где его еще добыть, как не на войне? Даже если в этом бою большинство промажут – попадут в следующем, потому что уже будут ученые. Он сумел убедить всех, и даже хотел лично возглавить атаку торпедоносцев, но тут уже Раков его уговорил вести топмачтовиков – попадут торпеды в авианосцы или нет, не столь важно, добьем бомбами, а вот линкор, у которого, в отличие от авианосца, и с бронёй, и с противоторпедной защитой всё в порядке, надо было бить наверняка. И получил в итоге Минаков звание Героя Советского Союза – заслужил! Хотя, повторюсь, что ему топмачтовые атаки не нравились совершенно.
Наконец, третьей фазой операции по авианосцам и оставшимся кораблям эскорта наносит удар полк Хе-177. Считалось, что к этому времени зенитный огонь японских кораблей будет ослаблен, а полученные повреждения помешают уклоняться от управляемых бомб. И если противник еще останется боеспособен, то наступала четвертая фаза, в реальности оставшаяся за кадром, удар резерва, полка До-217 (носителей УАБ) под прикрытием ещё одного полка истребителей.
Также не стали чрезмерно увеличивать количество ударных самолётов – качество лучше и важнее количества. Хотели сначала задействовать два пикировочных полка, но затем ограничились одним (зато каким! 12-й гвардейский, это легенда! Самураи хвалились, что их перл-харборские ударники добивались эскадрильей девяти попаданий из девяти, в корабль-цель «Сетсу», бывший линкор. А те же девять попаданий в круг диаметром пятнадцать метров не хотите?). Так что Раков сам сказал, эти справятся за двоих! И решили число пикировщиков сократить, а «бостонов» увеличить.
Причем был предусмотрен даже такой момент, как отдельное «киносъемочное» звено. Три До-217 не несли никакой боевой нагрузки, но в носовой турели пулемет был заменен кинокамерой на амортизированном станке. Так как это сильно снижало оборонительные возможности, то им единственным Раков выделил персональную охрану, по звену истребителей на каждого (хватило бы и пары, но – «головой отвечаете, чтобы с товарищами ничего не случилось»). Причем старшим из операторов был Владислав Владиславович Микоша, я тогда с ним знаком не был, а черноморцы с ним с уважением здоровались – после и я проникся, биографию его узнав. Как мне сказали по секрету, он в Харбинском десанте был, – а теперь и на нашу операцию сам вызвался, добровольно. И кадры, снятые им и его напарниками, в том сражении, сейчас широко известны, во многие документальные и даже художественные фильмы вошли!
Скажу еще о боеприпасах. ФАБ-500, какие несло большинство топмачтовиков, были самые обычные. Пе-2 имели одну бронебойную авиабомбу БРАБ-1000 «старого типа» на внутренней подвеске (благо что у этой «пешки» имелся механизм вывода бомбы из бомболюка на пикировании). Без анекдота не обошлось – БРАБ-1000 «нового типа» в бомболюк Пе-2 не влезала по длине. Укоротить стабилизатор нельзя, он и так короткий. Тут выяснилось, что на складах Тихоокеанского флота до сих пор хранятся БРАБы старого образца, у них стабилизатор длиннее, подрезать можно. Поскольку дело было еще весной, то успели не только бомбы под размер бомболюка подогнать, но и перезалить тол на ТГА. По сравнению с «новым типом», бронепробиваемость поменьше, – но авианосцам хватило и того. Как показали пленные – бомбы пробивали по две бронепалубы, а в близких взрывах у бортов вызывали сотрясение механизмов. Ну а топмачтовики Минакова несли БРАБ новые, но и в них сменили тол на ТГА. А торпеды, насколько помню, обычные – 45-36АН с контактными взрывателями.
Мы взлетали первыми – хотя должны были появиться над целью последними. Знали, что когда мы уже соберемся в воздухе строем, с соседних аэродромов начнут взлетать торпедоносцы и топмачтовики, и лишь последними – пикировщики и истребители, которые, при большей скорости, первыми нанесут удар по японской эскадре. Каждый полк шел к цели самостоятельно, своим маршрутом, но по общему графику. В небе не было ни облачка, видимость «миллион на миллион». В точно рассчитанный момент мы прошли последний контрольный пункт, общий для всех групп, дальше полёт был над морем, под крылом поблескивало огромное зеркало, почти полный штиль. Условия для выполнения задания были практически идеальными. И для вражеских истребителей тоже, но нас заверили, что ни одного японца ближе ста километров от берега не будет, в зоне обзора береговых РЛС ПВО и ответственности армейских истребительных полков.
Первыми над эскадрой появились наши истребители и тут же вступили в бой с японской палубной авиацией. Внезапной атакой смели пару самолетов воздушного дозора, которыми самураи пытались заменить заглушенные радары, а также дежурное звено «зеро», так что прочим японцам пришлось взлетать и набирать высоту, постоянно получая от нас сверху, – но враг был упорный, не замечал потерь. И битва была страшная, но наших Ла-11 и Як-9 было вдвое больше, да и техника у нас получше, и мастерство против японского упрямства. Но тут над местом боя появилось еще не меньше полка «зеро улучшенных» (силуэт характерный, крыло чуть скошено вперед), как оказалось, прилетевших с берега, они сразу вступили в бой, имея свои палубы внизу, им не приходилось бояться остаться без топлива над морем! Но несколько минут оказались решающими, одновременно вступить в бой у самураев не получилось – наши истребители имели возможность бить врага по частям. И драка была жестокая, – но свою задачу 4-я истребительная дивизия выполнила, помешать работе нашей ударной авиации японцы не смогли.
В это время, на высоте 3000, строго выдерживая расчетное время, к эскадре вышло три эскадрильи Пе-2И – знаменитый 12-й гвардейский полк, бывший когда-то первым в Особом корпусе. Одновременно с «пешками» к эскадре на малой высоте подкрались А-20, 21 гвардейской минно-торпедной, и со всех сторон атаковали японские эсминцы топмачтовым способом, 500-кг бомбами. А пикировщики шли на главные цели, которые зенитки эскорта уже не могли прикрыть.
Вот штурман ведущего Пе-2И 1-й эскадрильи четко вписал «Тайхо» в сетку прицела. Команда «пошел» – и командир 12-го полка гвардии майор Барский перевел самолет в
