трактирах или как эти заведения назывались (наверное, у него и фехтовальная школа была, но вряд ли он там учеников убивал?). И так все японское воинское искусство, на девяносто девять процентов, внутренние разборки – разве что Корейская война была, триста пятьдесят лет назад, да нашествие монголов, еще за три века до того. Так что мы, русские – куда более военный народ, чем самураи. Хотя все же, как дома время будет, попрошу Юрку «Брюса», чтоб показал, как с подаренной катаной обращаться, а то неудобно.
Тьфу ты, чуть не задремал, вот вышло бы оскорбление по японскому этикету? Положим, я не самурай, харакири делать не обязан. Да и не уснул же я в самом деле, а лишь нить беседы упустил, все же поздно, а я почти сутки на ногах. Японец мои железки, на стену для красоты повешенные, увидел и вопрос задает. Я отвечаю: катана досталась мне от немецкого адмирала Кранке, после сражения в Средиземном море, в марте сорок четвертого. До него этим мечом владел адмирал Тиле, а ему вручил какой-то ваш соотечественник, во время битвы за Гибралтар[19]. Еще вопросы есть (и когда же ты к делу перейдешь, японская морда?).
А он снова головой кивает и почтительно просит поближе посмотреть. Валька меч с ножнами со стены снимает и переводчику передает (а то скучает лейтенантик без дела, разговор-то на русском идет). А сам «Скунс» чуть поодаль остается, и вижу, кобура у него расстегнута, мало ли что – хотя Енаи вроде в безумствах замечен не был, но вдруг от огорчения у мужика крышу снесло, и он сейчас всех рубить начнет, как какой-то серб на Косовом поле турецкого султана? Нет, японец катану с поклоном берет, клинок из ножен выдвигает (но не до конца), рассматривает внимательно, лезвия не касаясь (нельзя лапать пальцами, портя полировку, – за такое настоящий самурай бесцеремонного гостя и убить мог), задвигает обратно, возвращает переводчику. И говорит:
– Вам повезло, Лазарев-сан. Не уверен до конца, это лишь подлинные знатоки могут гарантировать – но, похоже, этот меч делал если не кто-то из семьи Мурамаса, то из их учеников. Но берегитесь – иметь его считается не то что за проклятье, но за угрозу. Меч крови, меч смерти – у нас при сегуне Токугава запрещалось ими владеть!
Смутно припоминаю – да, было. Будто бы Токугаве предсказали, что он от такого меча умрет, а дальше как в сказке о спящей принцессе, сегун велел все эти мечи найти и уничтожить! И искали с тщанием, по всей Японии, и уничтожали – скрыть такой меч считалось государственной изменой! – и уцелело всего несколько штук, по пальцам счесть. Причем что-то и в Союз попало, когда в той истории Квантунскую армию разоружали – в девяностые сам читал в какой-то газетенке, что в Сибири пенсионер на антресолях обнаружил среди хлама японский меч, что его отец с войны привез, и оказался этот клинок таким раритетом, что, как написано, будь он из чистого золота, и то стоил бы дешевле.
– Путь меча, путь страны Ямато. У вас в Европе было принято у воинов щит и меч, у нас два меча. Когда «остаться при своем» равносильно поражению – один из противников должен умереть. Вы, русские, счастливы тем, что у вас много лишней земли. У нас каждый клочок, где можно прокормиться, давно уже заселен. Мы заперты на своих островах, как в клетке, и оттого не можем позволить себе роста населения – куда деть лишних «плодитесь и размножайтесь»? В эту войну мне довелось быть на Новой Гвинее – в море сходились в сражении авианосные эскадры, а в горных джунглях племена дикарей, живущих по-прежнему в каменном веке, бьются друг с другом дубинами и каменными топорами. По такой же причине: территория не может прокормить большее число людей. Вот почему для нас экспансия на континент это вопрос жизни и смерти. Мы попытались и проиграли. Какую плату за это вы возьмете с нашей страны?
А ведь и верно, если подумать, то Япония это остров кошмаров, ад на земле! Где утилизация излишнего населения является одной из главных общественных функций (представили?). И никуда с острова не деться, море вокруг куда более бурное, чем, например, возле Британии (Корейский пролив – «ворота тайфунов»). Вдовесок тяглового и мясного скота нет (лошадь это огромная ценность, которую и не каждый князь-дайме мог себе позволить), все орудия труда – руки да мотыга, как пятьсот лет назад. Потому жизнь стоит очень дешево, и своя, и чужая – и все с этим смирились, как в фильме «Нараяма» (и ведь там вроде речь не о слишком давних временах шла?), как там старая женщина свое последнее лето доживает, спеша все дела завершить, зная, что с первым снегом сын ее на гору отнесет и оставит там умирать, по заведенному закону; причем все они там показаны вовсе не жестокими зверьми, сын свою мать искренне любит – и знает, что когда придет его срок, его собственный сын так же поступит с ним самим.
А для активной, «пассионарной» части населения механизм другой. Самураи – воинское сословие Японии? Но заметьте, что в их пресловутом кодексе бусидо много сказано о долге и чести, но начисто отсутствует главное, на наш взгляд – не найдете вы там «за родную Японию живота не пожалею!». То есть бусидо – это не столько воспитание защитников Отечества, как регламентация процесса утилизации населения, чтобы он не перешел в полный беспредел и войну всех против всех! В Европе швейцарцы и викинги, оказавшись в сходных условиях, находили способ сбрасывать давление, первые своих пассионариев наемничать отправляли, вторые в набеги выпихивали, «спаси нас от ярости норманнов», а вот японцам податься было просто некуда, было вроде сразу после установления сегуната, что пиратство в китайских водах стало для самураев национальным видом спорта, так там своих пиратов хватало и в большем числе, которые совсем не были рады конкурентам. И оставалось самураям лишь друг друга рубить на постоялых дворах, или как в знаменитом фильме Куросавы, одни разбойники, другие защитники, и чья команда победит?
Тьфу, опять за размышлениями нить разговора упустил! О чем там японец с Василевским толкуют?
– …прискорбно, что вы поспешили обратиться к США а не к нам. Несмотря на предложенные условия, – говорит глава советской делегации, – а уж в Стокгольме мы бы могли договориться.
Слышал я про эти условия. Что-то похожее на Японию из нашего мира, годов так шестидесятых – индустриальная мастерская, работающая на наши заказы и наш дальневосточный рынок. И довольно щадящие условия мира – никакой коммунизации с экспроприацией, не станем раскулачивать господ Мицубиси и прочих, как Круппа в Германии (а нефиг было наших пленных непосильной работой морить, но ведь к японцам это не относится?). Невмешательство во внутренние дела, даже сохранение императорской власти – сидят же Михай в Румынии, Борис в Болгарии, Хорти в Венгрии и Маннергейм в Финляндии до сих пор! Так какого черта самураям еще от нас надо?
А в Стокгольме уже месяц как работает свежеорганизованная ООН, вместо Конференции. Хотя вроде те же самые люди, и даже переговорный процесс не прерывался. Но Вторая мировая война, применительно к Дальнему Востоку, по факту приняла характер миротворческой операции под эгидой ООН, – а ведь прецедент, однако! Нет еще в обиходе понятия «миротворческая миссия», но по существу именно она и есть! Так же как нет еще и Штабного комитета ООН – в его роли высшие штабные офицеры союзных держав, при
