одной стойки в другую, раскручивая свою плеть, и внезапно замерла, а потом совершенно по-бабьи взвизгнула.
Уронив плеть, она попятилась.
– Проклятье!.. – прорычал я и начал стрелять.
Три тяжелые пули хоть и замедлили, но не остановили тварь, атакующую девушку. Уронив трехствольник на ремень, я выдернул из наплечной кобуры револьвер и продолжил стрельбу прямо на ходу. Третья пуля наконец-то угодила в основание черепа мутанта и заставила его уткнуться мордой в пол, буквально в паре метров от ног замершей напарницы.
Повезло, что раненный в спину мутант уже начал слабеть. Похоже, Ольха все-таки задела его позвоночник. Последний выстрел не добил подранка, так что пришлось тащить однозарядный пистоль из кобуры на бедре.
Сердито чихнув, паромет наконец-то упокоил монстра. Первым желанием было броситься к напарнице, но я все же пересилил себя и быстро перезарядил все оружие, а уже затем осторожно взял за плечи замершую девушку.
– Ты в порядке?
– А? – дернулась она.
– Ольха, – тихо позвал я, не видя понимания в ее глазах.
– Кто ты?
Черт, как не вовремя.
– Ром, твой друг, – сказал я и тут же понял, что говорю не то. – Мы пришли за Арисом.
– Арис! – вскрикнула Ольха, и в ее глазах появилась тень понимания.
Уже лучше.
– Арис, – повторила девушка и, вырвавшись из моих рук, побежала к выходу из бойлерной.
Увы, в ее движениях уже не было той дикой грации, которая спасала нас в передрягах. Похоже, дальше мне придется выкручиваться в одиночку.
Странно, но запоров на дверях не было – то ли для удобства обслуживающего персонала, то ли по причине беспечности хозяина. Впрочем, второй довод опровергало наличие магической защиты на канализации.
Теперь мне с легкостью удавалось поспевать за Ольхой. Выскочив за дверь, она внезапно замерла на месте. Перед нами была развилка на два коридора, освещенных тусклыми потолочными лампами.
Похоже, дальше придется разбираться самому. Достав шкатулку с Кусакой, я открыл орешек. Светляк стремительно выскочил наружу и понесся по правому коридору. Мы побежали за ним, теперь впереди двигался я, к тому же пришлось тащить Ольху за руку. Через два десятка шагов мы увидели еще одну развилку. Слева была короткая лестница вверх, упирающаяся в массивную дверь, а направо шел прямой коридор, в стенах которого имелись окованные железом деревянные двери с решетчатыми окошками.
Выбор был очевиден, потому что еще до развилки светляк нырнул в правую стену, срезая путь до цели.
Как только мы проскочили поворот, крутившийся на месте Кусака подлетел к массивной двери в конце коридора и попытался проникнуть дальше, но, словно обжегшись, отскочил обратно.
Понятно, поведение духа и степень защиты двери говорили о том, что мы у цели. Пора отзывать беднягу, вон как заметался у непроницаемой для него преграды.
Вернуть духа в шкатулку-орех я не успел. Ольха внезапно вырвала свою ладонь из моей руки и кинулась к одной из камер. Дверь не имела никакого сложного замка и запиралась лишь на внешний засов. Судорожно открыв камеру, девушка бросилась внутрь. Мне не оставалось ничего другого, как последовать за ней.
В камере освещения не было, поэтому после короткого метания мой луч нащупал свернувшееся калачиком маленькое тело на грязной подстилке.
– Усарик! – вскрикнула девушка, падая на колени рядом со скрюченным пленником.
– Твою… – выдохнул я, рассматривая то, что высветил мой фонарь.
Это было изможденное и замученное существо. Любитель мистики назвал бы его вервольфом. Казалось, будто кто-то разобрал тела отдаленно похожего на волка животного и человека, а затем, перемешав все детали, собрал вновь. Местами поросшую клочками меха кожу покрывали жуткие гнойники и шрамы, на которые капали слезы Ольхи.
– Усарик, – захлебываясь рыданиями, прошептала девушка.
В ответ бедняга лишь мучительно замычал.
Ну все, чего бы мне это ни стоило и сколько бы времени ни заняло, я найду эту тварь и прикончу.
Внезапно Ольха судорожно вздохнула и прекратила плакать. Затем она повернулась ко мне. По моей коже пробежал табун мурашек. Напарница вновь сменила ипостась. Такой взгляд иногда бывает у детей – взгляд мудреца, перед которым робеют даже старики.
– Его нужно отпустить.
Я прекрасно понял, что она имеет в виду.
– Помочь?
– Я сама, – прошептала Ольха, выхватывая эльфийский «коготь».
То, что случилось дальше, вызвало у меня еще больший шок, а Ольху вновь вогнало в слезы.
Даже с клинком в сердце бедняга не мог умереть.
