— Извини. Я давно не… Извини, — сдергивая с меня повязку.
Он поменял нас местами, становясь спиной к стене. Потом зашипел, поморщился и, припадая на ногу, перенес меня на стол. Уселся на краю сам, а меня устроил сверху, лицом к себе.
Я цеплялась за его шею и плечи, за единственную свою опору, а он подхватил меня и возносил вверх, подбрасывая к звездам. Думала, дрожу как осиновый лист только я, но нет, его тоже заметно потряхивало. Нас рвала на части неведомая сила — до утробного стона, до невозможности держать себя в руках, до стиснутых зубов.
И мы почему-то утратили способность связно говорить, изъясняясь исключительно междометиями. Мои ахи, охи и бессвязные вскрики чередовались с его низкими стонами.
После бурного финала мои ноги превратились в желе. И мозги тоже. А Кэм… он словно связал себя в узел. Молча содрал с себя презерватив и выкинул в мусорное ведерко. Без единого слова вытащил из камеры узенький тоненький матрасик и постелил на полу. Молча уложил меня сверху. Он тихо и бесстрастно, словно врач, вытер меня влажными салфетками. Принес воды, чтобы напиться.
А потом искалеченный мужчина долго и безмолвно ласкал мою грудь зубами и языком, с рычанием метил укусами мое тело.
Это был какой-то незнакомец — совсем не тот красивый черноволосый итальянец Кэмерон Мано, надежный телохранитель и ласковый партнер, который чувственно лишил меня невинности, поклоняясь моему телу своим. Нынешний Кэм — страстный голодный зверь, одичавший одинокий мужчина, почти насильник, и, боюсь, это я сама сделала его таким.
Беззвучно распластав мое тело на матрасике, Кэм навис, стараясь перенести свой вес на руки, чтобы не давить. Опять долго и жестко овладевал мною, давя в себе любой всхлип или вскрик, оставляя одно рычание. Беззвучно рвал каждый новый квадратик фольги, доставая презерватив. Механически, бездумно их натягивал. Опять вколачивался в податливую плоть. Все это сильно, страстно, глядя перед собой сухими глазами.
Кэм, что же там случилось с тобой, Кэм?
Я не стала ломать навязываемые правила игры, я поступила хитрее. Хочет тишины — пусть. Но я расцветила окаменевшее тело бутонами поцелуев, заставляя снова чувствовать, быть. Чуть дыша, проходилась губами по твердому мужественному подбородку. Скользила пальцами по ребрам, ощущая под руками горячую гладкую кожу там, где нет рубцов. Приподняв руки, обнимала крепкую шею. Я впивалась ему в спину ногтями, словно обезумевшая мартовская кошка.
Наклоняясь, целовала и прикусывала атлас кожи. Ласкала мускулистые, твердокаменные ягодицы, вжимая в себя.
И в какой-то момент почувствовала, как его отпустило. Как ушло что-то темное и страшное из его души. И у меня появилась надежда. У нас она появилась…
Неимоверным усилием Кэм все это время сохранял безмолвие. И все так же молча отвалился и заснул под самое утро, застыл словно каменный истукан, прижав на узенькой полоске матрасика мою спину к себе. Только временами вздрагивал и вскидывался, постоянно готовый куда-то бежать.
Я услышала звук его голоса через несколько часов, и мне стало не по себе. Вежливое обращение прозвучало, словно между нами этой ночью вообще ничего не было.
— Вставайте, мисс Доусон, — осторожно потряс меня за плечо Кэм, — вам нужно одеться и привести себя в порядок. Сейчас придут сотрудники и…
— Сериал «Фэйри тейл»[6] закончился, — с невольным стоном попыталась я встать с пола, лишь слегка смягченного тонким матрасом, чувствуя, как во всем теле отдаются последствия бурной ночи. — Мистер коп, Синдерелла может сваливать?
— Я отвезу вас до дома, мисс Доусон, — галантно пообещал шериф, по кусочкам собирая на полу мои трусики и боди. — И даже угощу по дороге кофе.
— Боже, какая щедрость! — безумно возрадовалась я, влезая в джинсы. — Скажите, шериф, а что я должна сделать, чтобы заработать на пончик?
От этих слов Кэмерон дернул головой, словно его ударили. Его глаза вспыхнули, лицо пронизала судорога гнева. Но мгновенная реакция ушла, растворилась в привычном стоицизме.
— Ничего, мисс Доусон, — навел порядок в участке Кэм и оделся. — Я все сделаю за вас. И, хочу заметить, вы на испытательном сроке, так что не уезжайте из города.
— Шериф! — вошел в участок молоденький парень в тщательно отглаженной форме. — Это правда, что у нас вчера было задержание? Я могу посмотреть протокол? Или допросить задержанного?
Кэмерон начал неудержимо краснеть.
— Простите, офицер, — потупила я глаза, теребя в руках прядь волос. — Шериф Маноло был так добр ко мне, — тут я увидела на краю стола распечатанную пачку кондомов и показала на нее Кэму глазами, тот побагровел и осторожно смахнул орудия ночного преступления в ящик, — и остановился на устном внушении… — В это время я пристально посмотрела на припухшие от поцелуев губы Кэма. Шериф уже стал походить на переспелую клубнику. — И провел со мной воспитательную беседу.
— О! — восторженно воскликнул парень, не сводя с меня восхищенного взгляда. — Наш шериф такой добрый, мисс…
— Мисс Доусон, — протянула я ему руку.
— Она на испытательном сроке, — вклинился между нами Кэмерон.
— Я могу получить свой телефон? — сменила я тему. И мне его вручили.
— О. Мой. Бог! — прочитала я текстовое сообщение от Гарри. Оно гласило: «Мне пришлось все рассказать твоему карманному мэру. Он горит желанием с тобой встретиться. Так что берегись, чтобы не зализал до смерти!»
— Что-то случилось? — сдвинул брови Кэмерон, внимательно изучая мое лицо.
— Еще нет, — нервно пробормотала я, пряча телефон в сумочку. — Но сейчас случи…
В участок ворвался лощеный мужчина лет сорока с небольшим. Стройный, подтянутый, в синем дорогом костюме и сером галстуке, он был настолько ухожен — от стильной
