уроков. — Я знаю, что мне не положено спрашивать, но вы слишком сильно изменились. Словно за три недели пережили больше, чем некоторые люди — за всю свою жизнь.
Я недовольно выдохнула, но ничего не сказала. Откровенничать мне ни с кем не хотелось, и Люций не был исключением. Молча я подошла к столу и вложила оружие в ножны, а когда за моей спиной раздался голос наставника, то чуть не упала:
— Впрочем, я все понимаю. Собственная смерть — и в самом деле достаточно тяжелый опыт.
Мне показалось, что мое тело превратилось в камень.
— Откуда ты знаешь? — Во рту пересохло, и слова прозвучали невнятно.
Люция мой вопрос нисколько не смутил, и он спокойно ответил:
— Когда высший или архивампир воскрешает человека, на его ауре остается характерный отпечаток, который нельзя спутать ни с чем другим. На вашей ауре как раз стоит сейчас такая печать, из чего можно сделать вывод, что для вас те дни прошли нелегко. Но все равно вам стоит взять себя в руки. Вы живы, все осталось позади, можно снова вернуться к привычной жизни.
Оружейник дает мне советы по поводу моего поведения. Отлично. В другой ситуации я бы возмутилась, но сейчас мои мысли были заняты другим. То, что он поведал, мне совсем не понравилось. Оказывается, у меня появилось своеобразное клеймо!
— И как на мне это теперь скажется? — подозрительно спросила я.
Вампир совершенно спокойно пожал плечами:
— Да никак… Если бы вы стали вампиром, вам пришлось бы подчиняться тому, кто вас воскресил. Но я не вижу на вашей ауре плетения подчинения, поэтому могу сказать, что вы совершенно свободны.
Я с трудом сдержала вздох облегчения и в очередной раз возблагодарила про себя Хель за то, что спасла меня от порабощения. Ни один вампир не может управлять мной. Я сама себе хозяйка, и только я… Все в порядке. Все в порядке.
Я кивком поблагодарила Люция. Он понял меня без слов, молча развернулся и покинул зал. Я вскоре последовала за ним, надеясь, что по дороге не столкнусь с мачехой — если она увидит старшую принцессу в брюках и с клинками, ее удар хватит.
Остаток дня прошел спокойно. Я пришла в себя и даже немного пообщалась за обедом с сестрами. После еды отправилась в библиотеку за каким-нибудь легким чтением. Вместе со мной шла леди Алина, направлявшаяся в музыкальный салон, располагавшийся на одном этаже с библиотекой. Она не сказала мне ни слова, но, по крайней мере, не сверлила меня сегодня недовольным взглядом. Внезапное появление в коридоре отряда дворцовой стражи, которому полагалось быть сейчас в Дионе, стало неожиданностью для нас обеих. Мы приостановились, леди Алина недоуменно приподняла брови. Вперед вышел капитан стражи Стоун и низко поклонился мачехе:
— Ваше величество…
Затем он распрямился и повернулся ко мне. Но не поклонился, как того требовал этикет, а ровным голосом сказал:
— Корделия Эржебета ван Райен, по приказу его величества короля Дария II вы арестованы.
Пару секунд в коридоре стояла звенящая тишина. Стражники смотрели на меня с легкой опаской, а в эмоциях их командира я прочла беспокойство, ощущение неловкости и твердое намерение выполнить приказ. Получается, он не шутил и искренне верил в то, что только что сказал, но от этого ситуация понятнее не стала.
— Что здесь происходит? — ледяным тоном осведомилась я.
Леди Алина сделала шаг вперед и встала справа от меня. Она смотрела прямо на Стоуна холодно-вопросительным взглядом, а я вдруг подумала, что это первый раз, когда она заступается за меня. Не из любви ко мне, разумеется. Но никто не смел оскорблять членов королевской фамилии, честью которой наша королева так дорожила, а сейчас была именно такая ситуация.
— Объяснитесь, капитан Стоун, — потребовала она.
Неловкость Стоуна усилилась. Я чувствовала, что меньше всего ему сейчас хотелось находиться здесь, но не исполнить приказа он не мог. Вместо ответа он протянул королеве свиток из тяжелой гербовой бумаги. Алина развернула его и некоторое время изучала, затем на ее лице мелькнуло озадаченное выражение. Дочитав, она отдала грамоту мне. Я прочитала ее, не веря собственным глазам, — это действительно был приказ временно поместить меня под домашний арест и держать под охраной до дальнейших распоряжений его величества. Гербовая бумага, печать и подпись отца не оставляли сомнений в подлинности документа. Но, Донер побери все на свете, что это означает?
— Ваше высочество, протяните, пожалуйста, вперед руку. Любую, — раздался тихий, вежливый голос Стоуна. Находясь в полном замешательстве, недоумевая, я протянула вперед руку, не понимая, что делаю. На моем запястье что-то щелкнуло, и в ту же секунду я почувствовала себя так, словно меня по голове чем-то ударили. Зрение и слух резко ухудшились, мир внезапно потерял часть красок. Я перестала ощущать свою магию, свой магический резерв и разом ощутила себя совершенно беспомощной и беззащитной. Попыталась создать «светлячка» — простейшее плетение, которое могло служить источником света, — и не смогла. Это было так неожиданно и так неприятно, что я даже пошатнулась.
— Что… это? — с ужасом спросила я.
— Антимагический браслет, — сухо ответил капитан. — Его величество подчеркнули, что вам нельзя пользоваться магией, и господин архимаг дал мне эту вещь, чтобы она заблокировала вашу магию.
Я поднесла руку к глазам. Разумеется, этот браслет был артефактом, но без магии я не могла изучить его структуру. Защелкнувшись на моем запястье, браслет стал целым, а замок словно растворился. Снять эту вещь с меня сможет только другой маг. Проклятье!
