оружия — упражнения на развитие гибкости, силы, скорости реакции — в общем, все то, чему меня уже учил Люций, просто на более высоком уровне. Раз в неделю у нас были тренировки по рукопашному бою — единственные, где женская половина учеников занималась отдельно от мужской. Грейсон, кажется, рассудил, что девушкам нет необходимости махать кулаками так же, как и мужчинам, и я была целиком с ним согласна.
Мастер продолжал со мной ежедневные тренировки. Учитель он был действительно великолепный, и я просто преклонялась перед его воинским талантом. Правда, темный эльф оказался еще удивительно язвительным и насмешливым циником, который никогда не упускал случая поиздеваться над учениками, но я была готова простить ему что угодно, лишь бы продолжал учить. Мне самой нередко от него доставалось, поскольку я была одной из немногих, с кем он занимался каждый день лично. Дисциплина в школе соблюдалась железная, и абсолютно все ученики — как с синими повязками, так и с коричневыми — боялись вызвать недовольство мастера, поскольку в гневе он, говорили, был страшен. Единственное, что слегка отравляло три месяца, проведенные в школе, — это взгляды мастера, которые я периодически ловила на себе. Не раз было такое, когда я вдруг случайно обнаруживала, что он пристально наблюдает за мной. Я не знала, чем был вызван этот повышенный интерес, и всерьез боялась, что он каким-то образом раскусил меня. Но для того, кто узнал во мне Этари, Грейсон оставался удивительно инертным и спокойным. Мне оставалось только сохранять хотя бы внешне самообладание и делать вид, будто я ничего не замечаю, хотя от этих светлых глаз мне было по-настоящему не по себе.
Занятия проходили ежедневно, а каждый десятый день у нас была только одна тренировка — до обеда — а после нее и до утра следующего дня ученикам предоставлялось свободное время, и большая часть учащихся отправлялась в город. Я сама эти дни не очень любила, поскольку мне было категорически нечем заняться. Изредка я ездила в Госфорд — купить мыло или еще какую-нибудь мелочь, — а оставшуюся часть дня маялась от безделья. Бродить просто так по городу было скучно, никаких увеселительных мест вроде театра там и подавно не было — это же не столица, и поэтому вскоре я возвращалась в школу. Одно хорошо — серая форма учеников Грейсона в городе была хорошо известна, и продавцы в лавках всегда были очень вежливы, услужливы и не завышали цены. Оттилия, как и я, школу почти не покидала, а вот мужская часть в свободные дни регулярно устремлялась в Госфорд. В первый момент я не сразу сообразила, что могло их так сильно там привлекать, но затем Оттилия, снисходительно взглянув на меня, в доступной форме рассказала о Красном квартале. Покраснев, я подумала, что и сама могла бы догадаться. В конце концов, во дворце, несмотря на внешнюю строгость, придворные придерживались достаточно свободных взглядов на интимные отношения, и для меня и моих сестер это не было такой уж тайной за семью печатями. То есть откуда берутся дети, мы прекрасно знали, хотя эта сторона отношений между мужчиной и женщиной была знакома нам лишь в теории.
Живя в Госфорде, я почти не пользовалась магией. Магов среди учеников было достаточно, и любые магические эксперименты были связаны с риском попасться. Но целительские плетения стали жизненно необходимы — чтобы залечивать ушибы, царапины, растяжения, порезы. Один раз я даже умудрилась сломать палец — неудачно упала при прохождении полосы препятствий — и без магии мне пришлось бы приостановить занятия на неопределенный срок, что было недопустимо. Я твердо настроилась в кратчайшие сроки получить «фиолетовую» ступень и уже тогда решить, буду ли я учиться дальше. С одной стороны, становиться профессиональной убийцей мне было незачем, но с другой — мало ли какие еще умения мне пригодятся в жизни?
Почти со всеми одногруппниками у меня установились ровные и нейтральные отношения: они не мешали мне, я не мешала им. Большую часть остававшегося свободного времени я проводила либо в компании Зака, с которой сдружилась больше всего, либо с Оттилией. Вампирша относилась ко мне доброжелательно, на сближение или излишнюю откровенность не шла, но всегда была готова ответить на вопросы или просто сесть вместе за обедом или ужином. Именно это мне и нравилось в наших отношениях — никто не лез в личное пространство другого. С Заком, Дирком и Люком просто было весело общаться — эта братия шутников часто заставляла меня смеяться. Они никогда не настаивали на том, чтобы выведать что-то обо мне, хотя биографии их самих я узнала довольно скоро. Люк и Зак были из купеческих семей, родом из одного городка в сердце Аркадии. Парни неплохо умели махать мечом, торговые семейные дела их занимали мало, и им захотелось славы. В родных местах ловить было нечего, они отправились путешествовать и быстро поняли, что их воинская подготовка оставляет желать лучшего. Так возникла идея пойти учиться. Отцы обоих подумали, рассудили, что учиться в Госфорде почетно, и согласились оплатить обучение. История Дирка была немного иной, но тоже несложной. В отличие от своих приятелей он вырос на севере страны, в Приграничье, совсем недалеко от границы с Селендрией. Его мать никогда не была замужем и воспитала его одна, отцом Дирка был какой-то заезжий эльф. Я уже говорила, что люди проигрывают эльфам в красоте, грации, уверенности в себе, полукровки в приграничных городах и селах — самое обычное дело, и отношение к ним там лучше, чем в других местах. Дирк был схож со мной: хотя он и выглядел как человек, но унаследовал эльфийскую силу, гибкость и скорость. После смерти матери два года назад в Приграничье его уже ничто не держало, и парень отправился учиться в Госфорд.
Нередко к нашей компании присоединялся и Гарт. Будучи одним из лучших учеников в группе, за пределами учебных площадок он становился молчаливым и настороженным, и никто из нас не мог понять его странного поведения. Чаще всего он просто сидел рядом и слушал наши разговоры, практически в них не участвуя. Парни говорили, что он всегда так себя ведет, а я быстро привыкла к его присутствию и почти не обращала на рыжего внимания. А что? О себе я не рассказывала, так что Гарт обо мне ничего не знал, а так он мне не мешал.
Зак продолжал по вечерам провожать меня от столовой до жилого здания, но дальше этого наши отношения не заходили. Мне было не совсем понятно его рыцарское отношение ко мне и цель этих провожаний, но пока дело ограничивалось только этим, я не видела смысла это пресекать. Лишь бы в душу не лез и не пытался пойти на сближение, а я пока понаблюдаю и подумаю, что ему на самом деле от меня надо.
Приближалась зима, и последние полторы недели осени стояла обычная для здешних краев погода — ветреная, бесснежная, сухая. Вроде и не холодно, и все занятия у нас по-прежнему проходили на улице, но неприятный пронизывающий ветер порядком портил нам жизнь. Небо было затянуто серыми тучами, из которых периодически сыпалась какая-то снежная труха, голые деревья тоже не радовали глаз, а земля была покрыта бурой опавшей листвой, которая никак не могла укрыться снегом. В общем, сплошная тоска и серость. Ученики Грейсона в своей серой форме сейчас особенно хорошо подходили к окружающему ландшафту. Картина «Уныние», ни дать ни взять.
Зато на последней тренировке с Грейсоном я наконец-то заметила прогресс. Если раньше, сражаясь с учителем, я была абсолютно убеждена, что это не предел его
