всех на виду.
– И как мы – повстанец-книжник, две бывших рабыни и беглец – сможем спрятаться на виду? – спросил Кинан.
Элиас порылся в своей сумке и достал набор кандалов.
– Есть у меня одна идея, – ответил он. – Правда, тебе она не понравится.
– Твои идеи, – прошипела я Элиасу, следуя за ним по переполненным улицам Нура, – почти так же ужасны, как и мои.
– Тише, рабыня! – Он кивнул на отряд меченосцев, что прошествовали тесным строем по соседней улице.
Я поджала губы, спутанные волосы упали мне на лицо, кандалы на лодыжках и запястьях звякнули. Элиас ошибся. Этот план мне не просто не понравился, я его возненавидела.
Сам Элиас вырядился в красную рубашку работорговца. В руке он держал цепь, которая тянулась к железному воротнику, обхватывающему мою шею. За мной шла Иззи. Ее глаз еще не зажил, и она носила на нем повязку. Между нами тянулась цепь длиной в три фута, и Иззи приходилось ориентироваться на мой шепот, чтобы не спотыкаться. За ней следовал Кинан. Пот ручьями струился по его лицу. Я знала, что он чувствовал: как будто нас и впрямь вели на торги.
Мы безропотно шли за Элиасом, низко опустив головы, всем своим видом выражая покорность – считается, что книжники-рабы так и должны выглядеть. Хлынули потоком непрошеные воспоминания о Коменданте: садистская сосредоточенность в светлых глазах, когда она вырезала свои инициалы у меня на груди; удары, которые она раздавала с той же небрежностью, с какой кидают нищим гроши.
– Держись, – оглянулся Элиас. Наверное, почувствовал растущую во мне панику. – Нам надо еще через весь город пройти.
Как и десятки других работорговцев, которые попадались в Нуре, Элиас вел нас с уверенным пренебрежением, время от времени выкрикивая приказы. Он ворчал на пыль в воздухе и поглядывал на других кочевников, как на тараканов.
Шарф закрывал нижнюю часть его лица, и я видела только глаза, почти прозрачные в утреннем свете солнца. Рубашка работорговца сидела на нем слишком просторно, хотя несколько недель назад была бы впору. Борьба с ядом изрядно истощила его, и теперь от Элиаса остались кожа да кости. Его черты заострились, что сделало его еще красивее, но мне казалось, что я видела не настоящего Элиаса, а его тень.
Пыльные улицы Нура были запружены людьми, снующими из лагеря в лагерь. И в этом хаосе тем не менее наблюдался своеобразный порядок. Каждый лагерь выделялся цветом своего племени, палатки стояли слева, торговые ларьки – справа, а традиционные повозки кочевников располагались по периметру лагеря.
– Ух, Лайя, – прошептала за спиной Иззи. – Я чувствую запах меченосцев. Стали, кожи и лошадей. Такое ощущение, что они повсюду.
– Потому что они и есть повсюду, – прошептала я, почти не разжимая рта.
Легионеры осматривали магазины и повозки. Маски выкрикивали приказы и заходили в дома без предупреждения. Мы продвигались медленно, потому что Элиас выбрал кружной маршрут, чтобы избежать патрулей. Мое сердце поднялось к самому горлу.
Я напрасно искала свободных книжников, надеясь, что кто-нибудь избежал расправы Империи. Но те книжники, которые мне встречались, были закованы в цепи. Мы давно не слышали новостей о том, что происходит в Империи, и вот наконец среди обрывков разговоров на непонятном мне садэйском я различила серранскую речь. Беседовали два негоцианта.
– …Не пощадили даже детей. – Один из них, говоря, все время поглядывал через плечо. – Я слышал, по улицам Серры и Силаса кровь книжников текла рекой.
– А следующими будут кочевники, – сказала его собеседница, женщина, одетая в кожу. – Затем они придут за маринцами.
– Попытаются, – согласился мужчина. – Но хотел бы я посмотреть, как те бледноглазые ублюдки пройдут через лес…
Мы прошли мимо них, и разговор стих, но к горлу подкатила тошнота. «По улицам Серры и Силаса кровь книжников текла рекой». Небеса, сколько же моих соседей и знакомых погибло? Сколько пациентов Поупа?
– Вот потому мы все это и делаем, – оглянулся на меня Элиас, и я поняла, что он тоже слышал негоциантов. – Потому нам и нужен твой брат. Так что сосредоточься.
Мы проходили по улице, где толпилось особенно много народу, когда впереди, всего в нескольких ярдах от нас, показался патруль во главе с маской в черных доспехах.
– Патруль, – прошипела я Иззи. – Наклони голову!
Тотчас она и Кинан уставились на свои ноги. Плечи Элиаса напряглись, но он продолжал неторопливо идти вперед. Желваки его так и ходили ходуном. Маска был молод, с зелеными, по-кошачьи раскосыми глазами и золотисто-коричневым оттенком кожи, как у меня. Он выглядел таким же худым, как Элиас, только ниже ростом. Скулы его выдавались столь же остро, как твердые пластины на доспехах.
Я никогда не видела его раньше, но это и неважно. Он был маской. И когда зеленые глаза скользнули по мне, я поняла, что не могу дышать. Страх полностью сковал меня, и я видела перед собой лишь Коменданта. Чувствовала лишь удары ее плети по спине и холодную цепкую руку на своем горле. Я не могла двигаться.
Иззи влетела мне в спину, а Кинан в нее.
– Иди! – зашептала неистово Иззи.
Люди вокруг начали на нас оборачиваться.
Элиас дернул цепь, прикрепленную к моему ошейнику, и выругался с холодной жестокостью, так свойственной меченосцам. Я знала, что он играл роль, но все равно съежилась, испытывая настоящий ужас, который, как мне казалось, давно похоронила.
