– Нам нужно идти, – сказал он, с трудом выговаривая слова. – Извините, что мы залезли к вам на участок.
– Зачем вы сюда пришли? – На этот раз голос старика звучал сухо и хлестко, как удар кнута.
– Вы показались нам подозрительным, – набрав в грудь воздуха, ответил Коля. – И мы хотели проверить. Ну… ошиблись мы или нет.
– Судя по всему, вы следили за мной. Так? – усмехнулся старик.
– Так, – произнес Николай. Их взгляды с Корнеевым пересеклись, и у парня на миг возникло ощущение, будто он стоит на краю обрыва и смотрит в пропасть, в которой плавают клочья тумана. Пропасть, в которой даже невозможно разглядеть дна.
– Спасибо за честный ответ. Я отпущу вас, – прищурился старик. – Но только после того, как узнаю, что в ваших карманах. Полагаю, что при этой ситуации я не сильно оскорблю ваши чувства?
– Нет, – тут же ответил Алексей и, словно спохватившись за поспешное согласие, с надеждой взглянул на Николая. «Если он увидит фотоаппарат и наши телефоны с фотографиями…» – мелькнула у него мысль.
– Что ты сделал с моей собакой? – неожиданно раздался хрипловатый голос Бориса.
– Собака? Мне нет дела до твоей собаки, – обронил старик. У него было такое лицо, будто он ничуть не удивился этому вопросу. – И, кстати, тебя что, не учили, что нельзя старшим «тыкать»?
– Я видел у тебя в альбоме фотографию, – процедил Борис, игнорируя сделанное замечание. Его буквально трясло от злости. – Думаешь, все сойдет с рук? Тебя посадят! За воровство!
Коле внезапно стало жарко. Борис, похоже, на грани срыва. А еще ему показалось, что хрупкий мостик, отделяющий их от спасительного леса, там, за воротами этого мрачного места, в одно мгновение рухнул в пропасть, мелькая жалкими обломками. В ту самую пропасть, окутанную рваными обрывками тумана.
– Весьма смелое заявление, – покачал головой старик. – Особенно если учесть, что говорит его юноша, который без разрешения залез в чужой дом. Я не знаю, о какой собаке ты говоришь. У меня их много. Кто-то из них умирает, кто-то рождается. Кого-то я подбираю на улице, кого-то нахожу в лесу.
– Ты думал, я не узнаю своего Яшку? – желчно усмехнулся Борис.
– Хватит мне морочить голову. Выворачивайте карманы! – сурово проговорил старик.
– Ты убил ее, старик? – крикнул Борис, теряя самообладание.
Корнеев скрестил на худой груди свои длинные, жилистые руки.
– Я жду.
– Послушайте, – начал Коля, облизнув вмиг пересохшие губы. – Никому из нас не нужны эти… проблемы. Давайте просто все забудем об этом. Мы…
– Где твоя мать? Кого ты катаешь в коляске? – перебил его Борис, и Николай был готов вцепиться ему в глотку. Казалось, этот самоуверенный недоумок из кожи вон лез, чтобы усугубить и без того серьезный конфликт. И все усилия Николая нормализовать или хотя бы смягчить обстановку катились к черту.
На лице старика не дрогнул ни один мускул.
– Значит, собачья тема уже закрыта? Теперь моя родословная понадобилась? – ничего не выражающим голосом уточнил он и покосился на Бориса, рука которого медленно ползла во внутренний карман куртки. – Или тебя интересует манекен в коляске?
Николай вытер пот, заливающий глаза, и вдруг вздрогнул, будто напоровшись босой ногой на стекло.
Как он мог забыть о сестре?! И о Свете?!
Куда они делись?!!
– Покажи мне закон, который бы запрещал держать в собственном доме куклу в инвалидной коляске, – сказал старик, и его глаза сверкнули, как две колючие льдинки. – Хотя, чего это я? Не много ли чести оправдываться перед вами?
– Где… – начал было Борис, но Корнеев перебил его:
– Карманы!
Колени Алексея подогнулись, с его губ сорвался испуганный всхлип.
В ту же секунду в руке Бориса появился пистолет.
Глаза старика сузились, как у змеи.
– Агат! – не разжимая губ, процедил он, и громадная псина, рыча, с готовностью вскочила на ноги. – Убери оружие, парень. Ты и так зашел слишком далеко.
– Боря, не надо! – заскулил Алекс. Он сложил перед собой ладони, словно в мольбе.
– Карманы!! – взревел Корнеев.
Боря вскинул руку с пистолетом. Она сильно дрожала, и для надежности он обхватил рукоятку пальцами левой руки.
– Убери своих собак и дай нам уйти! – крикнул он, наводя пистолет на Корнеева.
Агат тут же разразился оглушительным лаем, и Борис вздрогнул. Раздался негромкий хлопок. Остальные псы, словно по команде, поднялись с травы, злобно уставившись на ребят.
На лице Корнеева появилась кровь, прочертив узенькую дорожку на щеке, но он даже не сдвинулся с места, будто ждал этого выстрела.
– Агат! – рявкнул он, и собака, словно распрямившаяся пружина, ринулась на Бориса.
